Психология текста | UX Guru — психолог текст

«Одно из лучших исследований было проведено Тинкером и Паттерсоном в 1929 году. Используя 10-точечный черный шрифт на белой бумаге, они определили, что строка, длиной от 75мм до 90мм дает самую высокую скорость чтения».

Психология текста

Письмо. Основной источник, позволяющий нам делиться знаниями. От древних религиозных текстов и исторических книг, до статуса наших друзей на Facebook. Это изумительная среда, позволяющая нам передавать эмоции, делиться мыслями, и рассказывать истории.

Перо сильнее меча?

Конечно, к сожалению, у текста есть свои недостатки. Это статичная среда. Мы часто забываем, что всё, что мы когда-либо читали, это просто разная расстановка тех же самых 33 символов, разделенных знаками препинания.

В современной культуре, кажется, что в отличие от слов, изображения и видео способны намного более сжато передавать действие. Просто взгляните на растущую популярность платформ для расшаривания фото и видео, вроде Instagram и Snapchat, которые превратились в намного более практичный способ делиться элементами своей повседневной жизни. Значительное снижение уровня взаимодействий в Twitter только подчеркивает эту риторику.

Однако, изображения и видео никогда не смогут заменить текст – спросите любого читателя, что он думает о телевизионных адаптациях его любимых книг. Письменный текст всегда будет востребован в качестве источника для передачи информации.

Текст находится повсюду, и он является значительным компонентом формирования пользовательского опыта. Мы хотим сохранять внимание читателей, и делать их опыт как можно более свободным. Мы, также, хотим передавать элементы эмоций, которых, в отличие от изображений и видео, может не доставать в тексте.

Чтобы исправить эту ситуацию, можно применить определенные техники, помогающие упростить опыт ваших читателей. Будь то аннотация к книге, информация о продукте на веб странице, блог, или целая новелла, мы хотим убедиться, что читатели делают заметки, видят важную информацию, и сохраняют внимание на тексте.

1. Выберите правильный шрифт

Личность

Графология существует уже на протяжении более, чем двухсот лет. Ее практиканты пытаются судить о личности человека по его почерку, и даже определять неврологические проблемы. Однако с того времени, как понятие почерка потеряло свою актуальность из-за распространения цифрового ввода, эти эксперты, в поисках ключей к нашим личностям, переключились на исследование того, какие шрифты мы используем в электронных письмах.

В 2001 году, Lexmark попросили доктора психологии Арика Сигмана изучить, как шрифт влияет на то, что читатель думает об авторе. В своей статье «Психология шрифтов», Сигман говорит о том, что определенные шрифты могут соответствовать определенным чертам индивидуальности.

Определенные шрифты подходят под определенные ситуации. Например, когда мы пишем заявление о приеме на работу в консервативную компанию, мы используем Times, а в случае с более современными – Verdana. Эта полезная инфографика предлагает список шрифтов, описывает, какое впечатление они производят на читателя, и ситуации, в которых они наиболее уместны.

Размер имеет значение

Размер шрифта также немаловажный фактор. Это, конечно, очевидно, но мы используем более крупные шрифты для важных элементов текста, например, заголовков, и мелкий для основного текста, с целью экономии места. Это традиция, сохранившаяся еще со времен печатных публикаций.

Посредством дифференциации размеров шрифтов, мы можем привлечь внимание читателя к наиболее важным частям текста. Карты Word используют это, выделяя часто используемые слова проанализированного текста более крупным шрифтом.

2. Используйте правильный цвет

Цвет – это, наверно, самый влиятельный психологический инструмент в арсенале веб дизайнера. Вспышка соответствующего спектра света может мгновенно дать посетителю понять, что повлечет за собой его действие.

Выделение

Основная функция цвета в тексте – выделять и подчеркивать, помогая глазам отличать разные элементы и привлекать внимание. Исторически, в арсенале писателя были 2 инструмента: курсивный и полужирный шрифты. До расцвета цифровой эры цвет был в большом почете, и применялся на обложках, и, если очень повезет, в иллюстрациях.

В сети, однако, цвет – не проблема. Мы можем сходить с ума как хотим, но это не желательно. Первое правило использования цвета – убедитесь, что он не вредит удобочитаемости. Именно поэтому доминирует применение классической черно-белой комбинации. Вокруг нее, с целью манипуляции вниманием, мы можем использовать любой цвет. Этим отлично пользуются принципы Плоского Дизайна, используя цвет для создания различий между элементами.

Привлечение внимания

Даже на этой странице вы можете видеть, что элементы, отдельные от статьи окрашены по-своему. Это не только выделяет СТА, но также привлекает ваше внимание к черно-белой простоте основного текста.

Это, также, хорошо работает для описания продуктов, где важные слова можно выделить, тем самым привлекая к ним внимание читателя. Посетители, обычно, не читают всю страницу, поэтому, очень важно привлекать их внимание к важным элементам текста.

Подсознательные мысли

Цвет также несет с собой большое количество культурных ассоциаций. В Западном мире, зеленый цвет ассоциируется с успехом, а красный с неудачей. Хорошее и плохое. Идти или остановиться. Эти цвета создают подсознательные реакции, которые помогают привнести в текст дополнительное значение. Добавление красной линии в ошибочное состояние помогает читателю определить его негативное значение, также, как и зеленый цвет после транзакции говорит об ее успешном проведении.

Удобочитаемость

Помимо акцентирования, цвет можно использовать и другими способами. BeeLine Reader – гениальное решение, утверждающее, что при его использовании можно увеличить скорость чтения на 30%.

Два ключа к типографии: четкость – то, насколько различимы буквы, слова и фразы, и удобочитаемость – то, насколько легко мозгу конвертировать их в согласованное послание. Быстро просматривая текст, мы можем сбиться. Когда-нибудь приходилось перечитывать одну и ту же строку дважды? Мы тренируем глаза впитывать строки и строки текста, но это, тем не менее, не проходит без последствий, и глаза могут устать.

BeeLine добавляет тексту цветовой градиент, упрощая переход от строки к строке, помогая глазам следовать по заданному пути, и, как результат, увеличивает скорость чтения.

3. Используйте правильное форматирование

Удобочитаемость

И наконец, формат вашего текста имеет большое влияние на его удобочитаемость. Вспомните газеты, с их огромным количеством узких колонок. Это результат долгих лет исследований и совершенствования. Словами доктора философии Боба Бэйли (UI Design Newsletter – November 2002):

«Одно из лучших исследований было проведено Тинкером и Паттерсоном в 1929 году. Используя 10-точечный черный шрифт на белой бумаге, они определили, что строка, длиной от 75мм до 90мм дает самую высокую скорость чтения».

В сети, с учетом того расстояния, на котором читатель находится от экрана, длина строк не должна быть такой компактной, и может составлять 10-13см. И тем не менее, нужно убедиться, что читателю не приходится слишком много просматривать.

Белое пространство

Белое пространство имеет огромную важность в деле улучшения восприятия части текста. Позвольте своему контенту дышать; помните о пространстве между строками и буквами, и пользователю будет проще усвоить ваш текст.

Airows используют белое пространство не только для разделения функций, но также, негативное пространство вокруг изображений позволяет размещать в каждом из них текст не рискуя перегрузить страницу. Объем текста также минимален, и контрастирующий белый цвет гарантирует выделение каждого заголовка.

Заключение

Для подведения итогов, постарайтесь запомнить следующее:

• Убедитесь, что ваш текст соответствует ситуации, в которой он представлен
• Размер имеет значение – логичный выбор размера ставит акцент там, где необходимо
• Используйте шрифт, отражающий диалог, который вы хотите вести
• Цвет имеет первостепенное значение для передачи подсознательных сообщений вашему читателю
• Также, цвет можно использовать для привлечения внимания к определенным частям текста
• Текст бесполезен, если он не удобочитаем – помогите своему читателю применяя логичное форматирование

Источник: http://uxgu.ru/psihologiya-teksta/

Клиническая психология, Текст опросника 191

1. Обычно я спокоен и вывести меня из себя нелегко.

2. Мои нервы расстроены не более, чем у других людей.

3. У меня редко бывают запоры.

4. У меня редко бывают головные боли.

5. Я редко устаю.

6. Я почти всегда чувствую себя вполне счастливым.

7. Я уверен в себе.

8. Практически я никогда не краснею.

9. По сравнению со своими друзьями я считаю себя вполне смелым человеком.

10. Я краснею не чаще, чем другие.

11. У меня редко бывает сердцебиение.

12. Обычно мои руки достаточно теплые.

13. Я застенчив не более, чем другие.

14. Мне не хватает уверенности в себе.

15. Порой мне кажется, что я ни на что не годен.

16. У меня бывают периоды такого беспокойства, что я не могу усидеть на месте.

17. Мой желудок сильно беспокоит меня.

18. У меня не хватает духа вынести все предстоящие трудности.

19. Я хотел бы быть таким же счастливым, как другие.

20. Мне кажется порой, что передо мной нагромождены такие трудности, которые мне не преодолеть.

21. Мне нередко снятся кошмарные сны.

22. Я замечаю, что мои руки начинают дрожать, когда я пытаюсь что-либо сделать.

23. У меня чрезвычайно беспокойный и прерывистый сон.

24. Меня весьма тревожат возможные неудачи.

25. Мне приходилось испытывать страх в тех случаях, когда я точно знал, что мне ничто не угрожает.

26. Мне трудно сосредоточиться на работе или на каком-либо задании.

27. Я работаю с большим напряжением.

28. Я легко прихожу в замешательство.

29. Почти все время испытываю тревогу из-за кого-либо или из-за чего-либо.

30. Я склонен принимать все слишком всерьез.

31. Я часто плачу.

32. Меня нередко мучают приступы рвоты и тошноты.

33. Раз в месяц или чаще у меня бывает расстройство желудка.

34. Я часто боюсь, что вот-вот покраснею.

35. Мне очень трудно сосредоточиться на чем-либо.

36. Мое материальное положение весьма беспокоит меня.

37. Нередко я думаю о таких вещах, о которых ни с кем не хотелось бы говорить.

38. У меня бывали периоды, когда тревога лишала меня сна.

39. Временами, когда я нахожусь в замешательстве, у меня появляется сильная потливость, что очень смущает меня.

40. Даже в холодные дни я легко потею.

41. Временами я становлюсь таким возбужденным, что мне трудно заснуть.

42. Я — человек легко возбудимый.

43. Временами я чувствую себя совершенно бесполезным.

44. Порой мне кажется, что мои нервы сильно расшатаны, и я вот-вот выйду из себя.

45. Я часто ловлю себя на том, что меня что-то тревожит.

46. Я гораздо чувствительнее, чем большинство других людей.

47. Я почти все время испытываю чувство голода.

48. Иногда я расстраиваюсь из-за пустяка.

49. Жизнь для меня связана с необычным напряжением.

50. Ожидание всегда нервирует меня.

Оценка результатов исследования по опроснику производится путем подсчета количества ответов обследуемого, свидетельствующих о наличии тревожности.

Каждый ответ «да» на высказывания 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50 и ответ «нет» на высказывания 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13 оценивается в 1 балл.

Суммарная оценка: суммарный показатель, равный 40-50 баллам, свидетельствует о наличии очень высокого уровня тревоги; показатель в 25-40 баллов свидетельствует о высоком уровне тревоги; 15-25 баллов — признак среднего (с тенденцией к высокому) уровня тревоги; показатель в диапазоне от 0 до 5 баллов характеризует низкий уровень тревоги.

Ответы на контрольные вопросы (тестовый контроль)

Часть I. Основы общей психологии

Глава 1. Введение в психологию

1) 2; 2) 2; 3) 3; 4) 4; 5) 3; 6) 1; 7) 3; 8) 4; 9) 3; 10) 3; 11) 3.

Глава 2. Психические процессы

1) 3; 2) 4; 3) 2; 4) 2; 5) 2; 6) 2; 7) 3; 8) 2; 9) 3; 10) 1; 11) 4; 12) 2; 13) 2; 14) 2; 15) 3; 16) 2; 17) 3; 18) 2.

Глава 3. Психические состояния

1) 3; 2) 3; 3) 2; 4) 2.

Глава 4. Личность и индивидуальность

1) 3; 2) 3; 3) 4; 4) 2; 5) 3; 6) 4; 7) 3; 8) 2; 9) 3; 10) 2; 11) 2; 12) 2; 13) 1; 14) 4.

Часть II. Основы социальной психологии

Глава 5. Социальная психология как наука, ее структура и история становления

Глава 6. Методы социальной психологии

1) 2; 2) 2; 3) 1; 4) 3.

1) 2; 2) 3; 3) 2; 4) 3; 5) 2; 6) 3.

Глава 8. Социальная психология групп

1) 3; 2) 3; 3) 3; 4) 2; 5) 3; 6) 2; 7) 1; 8) 4.

Глава 9. Социальная психология общения

1) 3; 2) 3; 3) 3; 4) 2.

Часть III. Клиническая психология

Глава 10. Становление и развитие клинической психологии

1) 3; 2) 2; 3) 4; 4) 1; 5) 3; 6) 4; 7) 3; 8) 2; 9) 3; 10) 3.

Глава 11. Теоретико-методологические основы клинической психологии

1) 2; 2) 3; 3) 3; 4) 3; 5) 2; 6) 2; 7) 3.

Глава 12. Нейропсихология

1) 2; 2) 3; 3) 3; 4) 2; 5) 4; 6) 2; 7) 2; 8) 4; 9) 4; 10) 1; 11) 3; 12) 1; 13) 1; 14) 4; 15) 3; 16) 4; 17) 2; 18) 2; 19) 4; 20) 4; 21) 4; 22) 3; 23) 2; 24) 4; 25) 1; 26) 1; 27) 1; 28) 2; 29) 2; 30) 3; 31) 1; 32) 1; 33) 2; 34) 1.

Глава 13. Патопсихология

1) 2; 2) 2; 3) 3; 4) 4; 5) 4; 6) 4; 7) 2; 8) 3.

Глава 14. Основы психосоматики

1) 4; 2) 4; 3) 3; 4) 3; 5) 3; 6) 3; 7) 4; 8) 3; 9) 3; 10) 4.

Глава 15. Психология аномального развития

1) 2; 2) 1; 3) 3; 4) 1; 5) 3; 6) 2; 7) 2; 8) 2; 9) 1; 10) 1; 11) 3; 12) 3.

Глава 16. Психология отклоняющегося поведения

1) 1; 2) 2; 3) 3; 4) 2; 5) 3; 6) 1; 7) 2.

Глава 17. Основы психологического воздействия в клинике

1) 3; 2) 2; 3) 4; 4) 2; 5) 2; 6) 2; 7) 2; 8) 3; 9) 2; 10) 4; 11) 3; 12) 3; 13) 1; 14) 3; 15) 3; 16) 1; 17) 4; 18) 2; 19) 1; 20) 1; 21) 3; 22) 2; 23) 2; 24) 3; 25) 3; 26) 2; 27) 3; 28) 4; 29) 2; 30) 3; 31) 3.

Глава 18. Психологическое сопровождение диагностического и терапевтического процесса

1) 3; 2) 2; 3) 1; 4) 2; 5) 4; 6) 2; 7) 1; 8) 4; 9) 3; 10) 1; 11) 1; 12) 4; 13) 2; 14) 4; 15) 3; 16) 4; 17) 3; 18) 2; 19) 3; 20) 1; 21) 2; 22) 1; 23) 1; 24) 1; 25) 3; 26) 4; 27) 2; 28) 4; 29) 3; 30) 1; 31) 2; 32) 2; 33) 1; 34) 1; 35) 2; 36) 3; 37) 1; 38) 4.

Глава 19. Клиническая психология в экспертной практике

Глава 20. Организационные аспекты деятельности клинического психолога

1) 4; 2) 1; 3) 4; 4) 4; 5) 3.

Список рекомендуемой литературы

Абабков В. А. Проблема научности в психотерапии. — СПб, 1998.

Александер Ф. Психосоматическая медицина. — М., 2000.

Александровский Ю. А. Пограничные психические расстройства. — М., 1999.

Альтшуллер В. Б. Патологическое влечение к алкоголю. — М., 1994.

Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. — Л., 1969.

Ананьев В. А. Введение в психологию здоровья. — СПб, 1998.

Бизюк А. П. Основы нейропсихологии. — СПб, 2001.

Блейхер В. М., Крук И. В., Боков С. Н. Практическая патопсихология: Руководство для врачей и медицинских психологов. — Ростов-на-Дону, 1996.

Братусь Б. С. Аномалии личности. — М., 1988.

Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М. Словарь-справочник по психологической диагностике. — СПб, 1999.

Васильева Н. В., Горьковая И. А. Судебная экспертиза и ее клинико-психологические основания. — СПб, 1997.

Василюк Ф. Е. Психотехника переживания. — М., 1990.

Вассерман Л. И., Дорофеева С. А., Меерсон Я. А. Методы нейропсихологической диагностики. — СПб, 1997.

Гиндикин В. Я., Семке В. Я. Соматика и психика. — М., 1998.

Зейгарник Б. В. Патопсихология. — М., 1986.

Изард К. Э. Психология эмоций. — СПб, 1999.

Исаев Д. Н. Психосоматическая медицина детского возраста. — СПб, 1996.

Исурина Г. Л. Групповые методы психотерапии и психокоррекции. В кн.: М. М. Кабанова и др. Методы психологической диагностики и коррекции в клинике. — Л., 1983, с. 231-254.

Кабанов М. М. Психосоциальная реабилитация и социальная психиатрия. — СПб, 1998.

Кабанов М. М., Личко А. Е., Смирнов В. М. Методы психологической диагностики и коррекции в клинике. — Л., 1983.

Казаковцев Б. А. Организация психиатрической помощи. — М., 1996.

Карвасарский Б. Д. Медицинская психология. Л., 1982.

Корсакова К. К., Московичюте Л. И. Клиническая нейропсихология. — М., 1988.

Критская В. П., Мелешко Т. К., Поляков Ю. Ф. Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание. — М., 1991.

Кудрявцев И. А. Комплексная судебно-психолого-психиатрическая экспертиза. — М., 1996.

Лебединский В. В. Нарушения психического развития у детей. — М., 1985.

Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. — М., 1977.

Личко А. Е. Типы акцентуаций характера и психопатий у подростков. — Л., 1983.

Любан-Плоцца Б., Пёльдингер В., Крёгер Ф., Ледерах-Хофман К. Психосоматические расстройства в общей медицинской практике. — СПб, 2000.

Майерс Д. Социальная психология. — СПб, 1997.

Марковская И. Ф. Задержки психического развития: Клиническая и нейропсихологическая диагностика. — М., 1993.

Мэй Р. Искусство психологического консультирования. — М., 1994.

Менделевич В. Д. Клиническая и медицинская психология. — М., 1998.

Мясищев В. Н. Личность и неврозы. — Л., 1960.

Николаева В. В. Влияние хронической болезни на психику. — М., 1987.

Парыгин Б. Д. Социальная психология. — СПб, 1999.

Петровский А. В. История советской психологии. — М., 1967.

Практикум по патопсихологии / Под ред. Б. В. Зейгарник, В. В. Николаевой, В. В. Лебединского. М., 1987.

Практикум по социальной психологии / Под ред. Э. Пайнс и др. — СПб, 2000.

Психиатрия. Психосоматика. Психотерапия / Под ред. К. П. Кискера и др. — М., 1999.

Психосоматическая проблема: психологический аспект / Под ред. Ю. Ф. Полякова, В. В. Николаевой. — М., 1992.

Психотерапевтическая энциклопедия / Под ред. Б. Д. Карвасарского. — СПб, 2000.

Робер М.-А., Тильман Ф. Психология индивида и группы. — М., 1986.

Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека. — М., 1994.

Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии.

Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методики патопсихологии и опыт применения их в клинике. — СПБ, 1998.

Свенцицкий А. Л. Социальная психология управления. — СПб, 1986.

Сидоров П. И., Парняков А. В. Введение в клиническую психологию. В 2 томах. — М.-Екатеринбург, 2000.

Симерницкая Э. Г. Мозг человека и психические процессы в онтогенезе. — М., 1985.

Соколова Е. Т. , Николаева В. В. Особенности личности при пограничных нервно-психических и соматических заболеваниях. — М., 1995.

Соловьева С. Л. Психологическая коррекция агрессивных тенденций больных гипертонической болезнью. Пособие для врачей. — СПб, 2001.

Соложенкин В. В. Психологические основы врачебной деятельности. М., 1997.

Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. — М., 1989.

Холмогорова А. Б., Гаранян Н. Г. Когнитивно-бихевиоральная психотерапия. В кн.: Основные направления современной психотерапии. — М., 2000, С. 244-265.

Хомская Е. Д. Нейропсихология. — М., 1987.

Худик В. А. Детская патопсихология. — Киев, 1997.

Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. — СПб, 2000.

Цветкова Л. С. Нейропсихология счета, письма и чтения: нарушение и восстановление. — М. — Воронеж, 2000.

Чалдини Р. Психология влияния. — СПб, 1999.

Шкловский В. М., Визель Т. Г. Восстановление речевой функции у больных с разными формами афазии. — М., 2000.

Шульц Д., Шульц С. Э. История современной психологии. — СПб, 1998.

Эйдемиллер Э. Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. — СПб, 1999.

Ялом И. Групповая психотерапия. — СПб, 2000.

Источник: http://studepedia.org/index.php?post=20666&vol=2

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕКСТ

ВНИМАНИЕ! САЙТ ЛЕКЦИИ.ОРГ проводит недельный опрос. ПРИМИТЕ УЧАСТИЕ. ВСЕГО 1 МИНУТА.

Базовую часть любой психологической теории составляет ее методология. Как мы уже отмечали, методология основывается на принципах, которые решают целый ряд задач научного исследования. Прежде всего, принципы удерживают теорию в известных границах и определяют и направляют экспериментальные исследования. В этом смысле один из показателей любой научной теории должен представлять ярко выраженный сформулированный и воспроизводимый принцип. Теория, которая не имеет принципов, не может быть названа теорией именно в силу того, что не определены ее границы. А поскольку специальные принципы основываются на фактах, то психологическая теория, так или иначе, соотносит себя с определенным набором фактов и претендует на решение определенных проблем.

В качестве второго показателя теории выступает та система фактов, которая воспроизводится в базовых психологических текстах. В соответствии с фактами и принципами, как указывал еще Л. С. Выготский, определяется система понятий. В этом смысле система понятий выступает в качестве третьего показателя оценки теории. Эти показатели задают направления, по которым теории вступают между собой в диалог. Наличие диалога является важным показателем психологической теории. Сам факт диалога указывает на то, что у авторов теории имеется своя точка зрения по ряду вопросов, которые рассматриваются в других теориях. При этом эта точка зрения является оригинальной, отличной от других. Более того, она претендует на часть содержания других теорий, и тем самым диалог показывает, что данная теория встраивается в тело психологической науки. Эта мысль отчетливо выражена Ю. М.Лотманом в работе «Культура и взрыв»: «В нормальном человеческом общении и, более того, в нормальном функционировании языка заложено предположение об исходной неидентичности говорящего и слушающего.

В этих условиях нормальной становится ситуация пересечения языкового пространства говорящего и слушающего:

101

В ситуации непересечения общение предполагается невозможным, полное пересечение. делает общение бессодержательным. Таким образом, допускается определенное пересечение этих пространств и одновременно пересечение двух противоборствующих тенденций: стремление к облегчению понимания, которое будет постоянно пытаться расширить область пересечения, и стремление к увеличению ценности сообщения, что связано с тенденцией максимально увеличить различие между А и В. Таким образом, в нормальное языковое общение необходимо ввести понятие напряжения, некоего силового сопротивления, которое пространства А и В оказывают друг другу» 1 .

Здесь фактически описана ситуация не только общения людей, но и, как нам представляется, теорий. Суть этого процесса состоит в том, что именно область пересечения теорий и есть содержательное основание, по которому может быть развернут диалог. Как раз она и показывает принадлежность теории к психологическому знанию. Фактически отсутствие диалога с другими теориями будет говорить о том, что данная точка зрения вообще не является теорией.

Психологическую теорию можно понимать двояко: обобщенно и более конкретно. В обобщенное понимание теории входит практически все психологическое знание, которое включает прежде всего общую психологию. Кроме общей психологии включаются данные и других конкретных психологических дисциплин. Л. С. Выготский в работе «Исторический смысл психологического кризиса» показал, что причина сложившейся ситуации связана не только с борьбой между материалистической и идеалистической тенденциями в научных подходах, но и в отсутствии общей психологической теории. Согласно замыслу Л. С. Выготского, общепсихологическая теория не строится путем эмпирических обобщений, а представляет собой прежде всего систему понятий, выстроенных на основе диалектического метода с учетом достижений в конкретных областях психологического знания.

Б. Ф.Ломов отмечает: «Связь между общей теорией психологии и ее специальными областями. двусторонняя, с одной стороны, общая теория «питается» данными, накапливаемыми в отдельных областях, с другой — отдельные области могут успешно развиваться лишь при условии развития общей теории психологии.

Благодаря дифференциации психологической науки возрастает, если можно так сказать, «мощность фундамента», на котором строится общая теория. При этом благодаря «перекрытию» проблематики специальных дисциплин в области фундаментальных проблем появляется возможность множественной проверки выдвигаемых гипотез и концепций. Это, в свою очередь, позволяет

1 Лотман М.Ю. Культура и взрыв. — М, 1992. — С. 14.

отсеять частное, случайное и эпизодическое и более четко выделить общее и существенное, необходимое, т.е. способствует формированию идеального объекта психологических исследований. Вместе с тем фундамент общей теории становится более надежным.

Теоретические обобщения требуют сейчас более глубокого анализа и сопоставления данных, накапливаемых в разных областях. Но эти данные нередко оказываются противоречивыми и часто не укладываются в «прокрустово ложе» общих схем и концепций, ставших привычными.

Разработка общей теории, которая бы строилась на основе достижений всей системы психологических наук, настоятельно требует разработки конкретно-научных принципов и методов системного анализа, вытекающего из позиции материалистической диалектики и подтверждаемого всем ходом развития современной науки.

Дифференциация психологической науки и ее включение в практику привели к тому, что многие сложившиеся в ней понятия стали рассматриваться в новом для психологии контексте, возникли новые подходы к анализу психических явлений, синтезу и обобщению данных, получаемых в процессе исследования.

Анализ перцептивных процессов в контексте деятельности человека по приему и переработке информации привел к необходимости введения таких понятий, как «оперативный порог», «оперативное поле зрения» и т. п. Тем самым расширились наши знания о структуре и функциях воспринимающих систем. В инженерно-психологических исследованиях получены новые данные, характеризующие взаимоотношения сенсорных и моторных компонентов восприятия, а также динамику сканирования сенсорного поля. Эти данные требуют критического пересмотра некоторых, ставших традиционными, положений теории восприятия. Процесс дифференциации явлений восприятия развивается весьма интенсивно. В этой связи старая дискуссия о соотношении ощущения вообще и восприятия вообще потеряла смысл, поскольку относящиеся к этим понятиям явления оказались весьма разнообразными.

Короче говоря, благодаря исследованиям, проводимым с целью решения практических задач, сейчас вырисовывается новая. аналитическая картина сенсорики, а это требует серьезного пересмотра многих концепций и понятийного аппарата, сложившегося в общей теории психологии» 1 .

В процитированном отрывке обращает на себя внимание указание Б.Ф.Ломова на проблемы «общей теории психологии». Введение этого термина,

1 Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. — М 1984.-С. 65-68.

вероятно, предполагает разработку некоторой общепризнанной теории психологии, подобно той, которая существует в естественных науках (физике, математике и пр.). Специфика психологии заключается в том, что такой теории в этой науке до настоящего времени нет. Поэтому мы психологическую теорию будем понимать более узко. В этом случае психологическая теория представляет собой психологическую модель, отражающую какие-либо особенности психики, для которой характерны: общность в интерпретации психологических фактов, целостность составляющих ее единиц, наличие некоторого числа базовых положений, постоянно применяемых при проведении психологических исследований. Анализируй ассоциативную психологию, бихевиоризм, психоанализ, гештальт-психологию и т.д., мы рассматриваем их как теории в вышеуказанном смысле.

Главная особенность психологической теории как психологической модели состоит в том, что в ней можно выделить некоторое, достаточно общее базовое положение, а все остальные положения теории представляют собой как бы его дальнейшую разработку, детализацию. Наличие такого базового положения является условием цельности психологической модели. В этом случае сама модель выступает как конкретизация обобщенного исходного тезиса. Иллюстрацией данного положения, на наш взгляд, выступает понимание оформления теории общей психологии, изложенное Ф. Е. Василюком с опорой на представление Л.С.Выготского: «. общая дисциплина. выделяет из всех предметов исследования психологии один как центральный, имеющий наибольшую познавательную ценность. Далее все осталь­ные предметы последовательно подводятся под понятие центрального, так что. оно приобретает еще и статус общего понятия. . Центральный предмет постепенно заполняет собой всю онтологию и начинает пониматься как сущность по отношению к другим предметам, рассматриваемым теперь как явления этой сущности.

. Обобщающее понятие превращается в объяснительную категорию, или объяснительный принцип. При этом значительно утрачивается непосредственный познавательный интерес к нему и возбуждается интерес к другим, связанным с ним, предметам и проблемам, которые начинают исследоваться и объясняться, исходя из этой категории» 1 . Для ассоциативной психологии центральным положением явилось понятие «ассоциации», для гештальт-психологии — понятие «структура», для бихевиористов — понятие «поведение», для З.Фрейда — категория «бессознательное», для Ж.Пиаже — «адаптация» и т.д.

1 Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии. — М., 2003. — С. 146-147.

Если проанализировать возникновение психологических моделей, то обнаружится одна характерная деталь. Часто оказывается, что психологические теории возникают не путем обобщения психологических фактов, а выдвижением исходного положения. В развитии психологической модели можно выделить следующие этапы:

— этап поиска обобщенного положения, поиска соответствующих ему фактов, первоначального оформления психологической модели;

— этап расширения и углубления теории;

— этап формирования психологической школы;

— этап модификации теории (этап кризиса).

Развитие психологических теорий имеет свои особенности, отличающие этот процесс от развития теорий в других областях. Мы остановимся на характеристике этапов развития именно психологической теории.

Первый этап — этап зарождения теории — характеризуется изолированным существованием основного тезиса психологической теории и психологических фактов. Основной тезис и психологические факты, которые в дальнейшем составляют тело теории, как правило, уже сформулированы и зарегистрированы, существуют изолированно в различных психологических источниках. Особенность тезиса состоит в том, что он высказывается в контексте другой теории и занимает в ней незначительное положение. Вообще тезис может носить характер попутного замечания или рассуждения по поводу некоторого частного случая. Тот или иной исследователь, читая психологическую литературу, выделяет тезис и делает его главным, принципиальным в своей психологической концепции. Поэтому, чтобы создать концепцию (теорию), необходимо проанализировать значительное количество психологических источников только в поисках основного тезиса.

В этом смысле интерес представляет анализ произведений различных авторов. Есть произведения, буквально наполненные возможностями для создания психологических теорий, хотя не являющие собой законченное теоретическое построение. Применительно к детской психологии к таким произведениям можно отнести книгу К. Бюлера о развитии психики ребенка, многие книги Ж. Пиаже, некоторые работы гештальт-психологов, в частности работу К. Коффки, работы Л. С. Выготского и других авторов, которые в теоретическом отношении в значительной степени завершены, но также содержат в себе положения, способные стать основаниями для создания новых теоретических построений. В качестве яркой иллюстрации этого тезиса выступает творчество Л.С.Выготского, который развивал психологию, опираясь на анализ работ зарубежных психологов.

Кроме того, можно привести примеры, показывающие изолированное существование психологических тезисов, ставших впоследствии принципами соответствующих психологических теорий.

Рассмотрим ассоциативную теорию. Идея ассоциации была уже у Аристотеля, затем более четко она была сформулирована Д. Лок-ком. Причем Д. Локк объяснял с помощью ассоциации только возникновение заблуждений человеческого разума. Уже в работах Д. Миля и Д. С. Миля ассоциация стала рассматриваться как главный принцип организации всей психической жизни человека. Точно так же идея гештальта как структурности существовала уже у Платона. Затем она была высказана в ассоциативной психологии как целостность образа и только потом была сформулирована как принцип в гештальт-психологии. Идея адаптации сформулирована в трудах Г. Спенсера, а как принцип представлена в концепции Ж. Пиаже. Идея бессознательного сформулирована в работах Б. Спинозы; Лейбница, а в дальнейшем как принцип была воплощена в подходе 3. Фрейда. Точно так же идея деятельностного подхода к анализу психики человека была высказана Г. В. Ф. Гегелем, К. Марксом и другими исследователями. Более того, ряд детализаций деятельностного подхода можно также найти в трудах, предшествовавших разработке психологической теории деятельности. Например, понимание психики как ориентировки высказывал Э.Клапаред; о механизме, подобном «сдвигу мотива на цель», но в другом контексте, говорили многие авторы (Ф.Брентано, Э.Толмен, Г.Олпорт и др.).

Довольно часто выдвижение нового тезиса осуществляется на основе анализа философской литературы, работ Платона, Аристотеля, Р.Декарта, Б.Спинозы, Г.В.Лейбница, Г.В.Ф.Гегеля, Дж.Локка, Д.Дидро и др. В этой связи следует отметить, что выдвижение новой теории требует от психолога (кроме достаточно высокого уровня развития) именно философского, методологического мышления. Поэтому нет ничего удивительного, что работы видных отечественных психологов, таких, как Л. С. Выготский, А.Н.Леонтьев В.В.Давыдов, Б.Ф.Ломов и других, опубликованы в философских журналах. В качестве примера использований в психологии положения, взятого из философских исследований, отметим попытку В.В.Давыдова и В.П.Зинченко, основываясь на точке зрения Б.Спинозы, рассмотреть психику как производную движения.

После этапа формулировки основного тезиса психологической теории начинается второй этап — этап расширения и углубления психологической модели. На этом этапе с позиции основного тезиса, ставшего фактически принципом, анализируются все сферы психологии, все психологические модели и отбирается тот материал, который может быть объяснен с позиции данного принципа.

Принцип оказывается тем теоретическим фундаментом, на котором строится все психологическое здание. Все то, что не подходит под данный принцип, не входит на этом этапе в психологическую модель. Тем самым принцип оказывается чувствительным к одним фактам и проблемам психологии и безразличен к другим.

В этой связи рассмотрим гештальт-психологию и бихевиоризм.

Для гештальт-психологии характерно исследование процессов восприятия, потому что они довольно просто объясняются с позиции принципа структурности. В то же время анализ процессов научения с позиции гештальт-психологии достаточно затруднен, так как образование новых форм, согласно принципу структурности, должно состоять в вычленении в исходной структуре некоторой более детальной подструктуры. В связи с этим в гештальт-психологии нет работ по развитию движений ребенка, а основное место уделено развитию восприятия и мышления.

В бихевиоризме, где главный тезис — поведение, наоборот, отсутствует проблема образа, но зато существует детальный анализ развития движений (например, работы А. Гезелла).

В теории деятельности А.Н.Леонтьева решается и проблема образа, и проблема движения. Но при решении проблемы бессознательного теория деятельности испытывает затруднения, в то время как в психоанализе специально разработанной оказывается проблема бессознательного, а вопросы познавательного развития остаются нерешенными. Таким образом, психологическая конструкция (модель) может быть оценена в процессе анализа проблем, рассматриваемых в данной психологической теории. Фактически проблемы, рассматриваемые конкретной психологической моделью, описывают область определения (существования, применения) каждой психологической теории. Очень часто значение конкретной психологической модели определяется даже не столько решением, сколько постановкой психологических проблем. Поэтому главной характеристикой второго этапа развития соответствующей психологической модели является перечень тех проблем, решение которых осуществляется в рамках данной теории.

Приведем несколько примеров. Если проанализировать теорию З.Фрейда, то становится более понятной ограниченность интерпретации поведения человека сексуальными инстинктами или агрессивностью. Ограниченность подхода З.Фрейда пытались преодолеть его ученики — А. Адлер, К. Г. Юнг — и другие представители психоанализа. Однако значение теории З.Фрейда состоит в постановке проблемы бессознательного, в постановке проблемы поиска более конкретных механизмов формирования личности, таких, как проблема психологической защиты личности ребенка. Здесь нужно заметить, что если брать ассоциативную концепцию развития ребенка, то там значение имеют не родители, а

воспитатели (независимо от того, кто будет выполнять воспитательные функции). В исследованиях же 3. Фрейда подчеркивается именно проблема родителей и так, как ни в какой другой психологической теории. Хотя, например, в советской психологии теория З.Фрейда критиковалась как буржуазная, ограничивающая формирование личности ребенка только биологическими факторами, нужно отметить, что и в ней родители рассматривались только как воспитатели. Правда, в последнее время наблюдаются тенденции к анализу развития ребенка в семье и роли родителей не только как воспитателей, но и как людей, если так можно выразиться, несущих эмоциональную ответственность за своего ребенка. Поэтому с указанной точки зрения (с точки зрения роли родителей в развитии ребенка) игнорирование концепции 3. Фрейда обедняет психологическую проблематику. Подтверждается данное обстоятельство тем фактом, что ключевые понятия теории 3. Фрейда вошли в модифицированном виде в отечественную психологию. Например, если взять учебник В.С.Мухиной «Детская психология», то в нем в разделе «Роль взрослых в половой идентификации ребенка» отмечается, что «Взрослые помогают осознать ребенку и его собственную половую принадлежность. Взрослые начинают, сознательно и бессознательно, обучать ребенка его половой роли в соответствии с общепринятыми стереотипами, ориентируя его в том, что значит быть мальчиком или девочкой» 1 . Как видно из приведенного отрывка, в тексте в преобразованном виде представлены положения З.Фрейда, в соответствии с которыми развитие ребенка определяется механизмами половой идентификации с отцом или с матерью.

Если рассмотреть ассоциативную психологическую теорию, то хотя она представляет в основном исторический интерес, проблемы, поставленные в ассоциативной психологии, сохраняют свою актуальность; одна из таких проблем является едва ли не самой актуальной — проблема творческого мышления.

Поэтому можно сделать предварительный вывод, что продуктом психологической модели являются проблемы, поставленные данной психологической теорией, и пути их решения. Конечно, точно так же как и психологический факт, и психологинеская гипотеза, проблема находится в зависимости от психологической модели, но она же обладает и относительной самостоятельностью. Поэтому если говорить о какой-либо общей теории психологии, то имеет смысл говорить о ней как о системе психологических проблем. В этом отношении важная мысль высказана в работе Д. В. Лубовского. Ссылаясь на исследование А. П. Стоценко, он так отвечает на вопрос о возможности единой психологической аксиоматики:

1 Мухина В. С. Детская психология: учебник для студентов пед. ин-тов / под ред. Л. А.Венгера. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 1985. — С. 163.

«. такая проблема разрешима, но через построение аксиоматики тех реальных задач, которые должна решать психология. Такая задача представляется более разрешимой, чем создание единой парадигмальной теории» 1 . Если учесть, что задачи во многом определяются проблемами, поставленными в рамках различных психологических теорий, то можно сделать вывод о правомерности синтеза психологического знания именно через систематизацию психологических проблем.

Возвращаясь к вопросу о развитии психологических моделей, подчеркнем еще раз, что психологическая проблематика оформляется на втором этапе развития психологической теории. Тем самым мы хотим подчеркнуть, что на втором этапе проблемы не столько решаются, сколько ставятся. На этом этапе вокруг психологической теории формируется психологическая школа.

Психологическая школа возникает в силу того, что психологическая модель (теория) развивается не сама собой, а ее разрабатывают конкретные люди, психологи, объединенные этой психологической моделью, точнее ее обобщенным приблизительным вариантом, где сформулированными остаются только основные наиболее общие положения и некоторые главные проблемы. С созданием психологической школы в развитие психологической теории включаются социальные факторы. Конечно, эти факторы оказывали влияние на развитие теории и раньше, но как только вокруг психологической теории объединяется группа людей, процессы приобретают качественное своеобразие.

Прежде всего появляется возможность проработки поставленных проблем в течение относительно короткого времени. Далее, в психологии установлен ряд преимуществ коллективного мышления, что не может не отразиться как на интенсификации проработки проблем, так и на их глубине. Поэтому в начальный период образования школы ее деятельность оказывается весьма продуктивной. В этой связи можно привести работы, сделанные в рамках школы К. Левина. Там в течение относительно короткого времени был поставлен ряд принципиальных проблем теории личности и даны разработки их решения. Напомним проблему уровня притязаний и самооценки, ситуативного (полевого) поведения, пресыщения и т.д.

Нужно отметить одно из существенных условий формирования школы. Оно состоит в том, что положения, которые выдвигаются в качестве базовых в развитии психологической модели, должны соотноситься с уровнем развития современной психологии. Другими словами, эти положения должны быть понятны психологам и само их понимание не должно требовать слишком больших усилий от человека.

1 Лубовский Д. В. Введение в методологические основы психологии. — М 2005. — С. 120.

В противном случае психологическая теория не включается в обсуждение и развитие других психологических теорий, она существует относительно изолированно. Если взять, например, отечественную психологию, то, рискуя быть субъективным, все же в качестве примера можно привести подход Л. Н. Веккера, изложенный в трех фундаментальных книгах «Психологические процессы».

Аналогичную трудность отмечал Ж.Пиаже. Но, пожалуй, самый впечатляющий пример приводит Н. А. Бернштейн, когда обилие сложных книг просто закрывает соответствующее научное направление.

Таким образом, третий этап в развитии психологической теории составляет образование психологической школы. Психологическая школа отличается от психологической теории, на наш взгляд, тем, что под школой понимаются конкретные люди, точнее группа людей. В психологической школе, как в группе, выделяется лидер, как правило, тот, кто сформулировал основные базовые положения, но не проработал их до конца. В качестве таких лидеров мы можем выделить 3. Фрейда, Ж. Пиаже, Л. С. Выготского и др.

Остановимся прежде всего на вопросе о том, нужна ли новая психологическая теория. И если она нужна, то кому? Как мы уже отмечали, любой конкретный человек, желающий заниматься психологией, находится не у истоков психологической науки, а застает психологию в виде достаточно сложного разветвленного научного знания со своими проблемами, тонкостями и скрытыми противоречиями. Именно эта психология противостоит начинающему психологу как некоторое непознанное, но уже добытое знание (изложенное в книгах и психологических журналах), которым он должен овладеть для вхождения в психологию. В качестве впечатляющего примера того объема литературы, с которым придется столкнуться начинающему психологу, сошлемся на работу Ф.Е.Василюка: «По одному только стрессу и темам с ним связанным уже к 1979 г. было опубликовано. 150000 работ» 1 . Когда же появляется новая психологическая модель, то на первоначальном этапе она отрицает все то, что было добыто в психологии, именно потому, что она — новая. Ее относительная неразработанность и простота позволяют начинающему психологу сразу же включиться в разработку современной психологии.

Новая психологическая теория нужна также практическим психологам, решающим новые практические проблемы, что в прежних психологических моделях оказывалось затрудненным. Точно так же новая психологическая модель нужна тем психологам и другим научным работникам, которые испытывают дефицит оригинальных идей

1 Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. — М., 2003. — С. 12.

и концепций, дефицит содержания непосредственно личной научной деятельности и могут, не обязательно разделяя новые взгляды, восполнить отмеченный дефицит сопоставлением старых и новых подходов. По-видимому, существуют и другие мотивы (социального порядка) принятия новой психологической теории. Нам важно подчеркнуть, что в обществе всегда существует социальный заказ на новую психологическую модель. Поэтому сторонниками нового психологического направления, объединенного в рамках школы, как правило, становятся молодые психологи.

При этом мы имеем в виду, что новая психологическая теория является именно новой, позволяющей решать ранее нерешенные проблемы, а не просто другой психологической моделью, которой раньше не было. Однако заметим, что другая модель в отличие от объективно новой быстро обнаруживает свою несостоятельность в постановке проблем психологии. Возникновение новой психологической модели можно сопоставить с возникновением новой культурной нормы, на которую всегда существует социальный заказ.

Таким образом, на третьем этапе развития психологической теории формируется психологическая школа. Психологическая школа выполняет несколько функций:

— осуществляет дальнейшую разработку теории;

— разрабатывает возможности применения теории на практике; -реализует воспитательную функцию (готовит новых исследователей) и защитную функцию.

Остановимся более подробно на функциях школы. Уже отмечалось, что, когда формируется школа, основные теоретические проблемы только намечены, а их детальная разработка осуществляется в рамках психологической школы. Возьмем, например, бихевиоризм. Непосредственно Дж. Уотсону принадлежит небольшое число работ, в которых только намечается сама бихевиористская модель. Развитие же бихевиористской модели продолжается до настоящего времени. Точно так же можно проследить развитие школы деятельности, разработку которой начал Л.С.Выготский, а продолжили его ученики. В процессе разработки проблем в рамках школы как раз и формируются последователи той или иной психологической модели, развивается соответствующая техника решения практических проблем. Но главное, что происходит, — это углубление исходной психологической теории. Во-первых, с течением времени углубляется сама психологическая модель. Она становится более, изощренной, но, соответственно, и более труднодоступной для понимания. Появляется барьер между теорией и другими точками зрения. Во-вторых, представители традиционных направлений становятся старыми (в смысле возраста), а представители нового направления становятся зрелыми, способными

выполнять те социальные заказы, которые общество ставит перед психологией. В-третьих, они начинают занимать ведущее положение в данном обществе как представители психологии. Тем самым психологическая теория оказывается связанной с социальным положением представителей школы в обществе.

Возникает довольно своеобразная ситуация. Оказывается, что новая теория, если раньше она развивалась как бы сама по себе, должна теперь доказывать свое превосходство над другими теориями. Точнее, представители новой теории начинают защищать эту теорию, следуя не только научным, психологическим мотивам, но и социальным, в силу того, что выдвижение новой теории предполагает смену как самой теории, так и ее представителей (как представителей психологии в обществе). Таким образом, если раньше перед представителями теории стояла задача разработки научной теории, то теперь возникает другая задача — утверждение приоритета теории. Теперь представители теории начинают доказывать, что подход, разрабатываемый в данной теории, может выполнить те задачи, которые выполняют и другие теории. Можно сказать, что начинается экспансия теории на психологическую проблематику. Данное обстоятельство ведет к тому, что теории не просто сосуществуют, но и находятся в состоянии борьбы. Эта борьба отражается в психологической литературе. Можно привести в качестве примера очень резкую отрицательную оценку исследований ассоциативных психологов представителями гештальт-психологии.

Но как уже отмечалось, формулировка исходных положений теории все-таки ограничивает круг анализируемых проблем, возникает противоречие внутри самой психологической модели. Это противоречие заключается в том, что психологическая модель начинает распространяться на решение тех проблем, которые при построении самой модели не входили в ее рассмотрение. Опять-таки в качестве примера можно взять психоанализ и теорию деятельности. Если психоанализ, и это нужно признать, ставит проблему бессознательного, то попытки объяснения развития познавательных процессов в психоанализе оказываются весьма неубедительными. В такой же мере, например, понимание бессознательного, которое высказал П.Я.Гальперин как представитель теории деятельности, вряд ли может удовлетворительно объяснить феномен раздвоенной личности, где более существенную роль играет не автоматизированная ориентировка, а процессы личностной идентификации. Именно необходимость защиты психологической теории приводит к нарушению ее цельности, к усложнению и вычурности ее построений и тем самым к размыванию самой теории.

Нужно также отметить, что не только теория ведет, если так можно сказать, «борьбу за существование», но идет борьба и против теории.

Эта научная, теоретическая борьба проходит в нескольких направлениях. Прямое направление — это отрицание важнейших положений самой теории, ее основных результатов и выводов. Скрытая борьба — это просто игнорирование проблематики, добытой в рамках данной психологической модели, стремление без теоретического обсуждения утвердить некий другой психологический принцип, который внешне может и не противоречить данной психологической концепции. Однако в этом случае, строго говоря, выдвигается не новая научная теория, а другая научная теория, за которой стоит иная группа исследователей, претендующих на социальное признание.

Если теория теряет свою проблематику, т.е. решение проблем, сформулированных в рамках данной теории, оказывается доступным с позиции новой психологической теории, то теория и соответствующая ей школа перестают существовать и начинают представлять преимущественно исторический интерес. В качестве примера можно привести Вюрцбургскую школу, проблемы направленности мышления и др.

Итак, когда психологическая теория начинает выполнять защитные функции, она начинает терять свою целостность, возникает необходимость ее модификации и даже соединения с другой психологической теорией.

Если проследить развитие теории З.Фрейда, то первоначально он говорил о психоанализе только как о методе психологического изучения личности. Затем психоанализ стал рассматриваться как психологическая теория. В дальнейшем психоанализ стал оцениваться как общефилософская доктрина. Подобный, же процесс произошел с теорией интеллекта Ж. Пиаже, когда теория сначала рассматривалась как исследование развития мышления ребенка, а потом как принцип познавательной деятельности человечества. За этапом расширения теории последовал этап ее модификации. Например, в советской психологии также существовало несколько психологических теорий, но наиболее разработанной в настоящее время продолжает оставаться теория деятельности, которая начала разрабатываться Л.С.Выготским в рамках культурно-исторического подхода. Идеи этого подхода оказались достаточно оригинальными, но высказывались и другими авторами, например Л.Леви-Брюлем, Дж.Уотсоном и другими в иных контекстах.

Вокруг Л.С.Выготского образовалась психологическая школа, куда входили А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, А. В. Запорожец, Д. Б. Эльконин, П. Я. Гальперин, Л. И. Божович и др. Они продолжили разработку основных идей Л. С. Выготского: в рамках культурно-исторического подхода была заложена и разработана теория деятельности. В дальнейшем все они заняли ведущее положение в советской психологии. Они постоянно общались, помогали друг

другу, контролировали направление психологических исследований и практическое применение психологии. Развитие теории деятельности было связано также с преодолением ряда противоречий, о чем писал и сам А.Н.Леонтьев. В настоящее время после смерти учеников Л. С. Выготского разработка теории деятельности оказалась затруднена, происходит модификация некоторых ее положений, что ведет к утрате единства теории деятельности, цельности ее подхода. Однако представляется, что до настоящего времени теория деятельности не имеет равной себе по глубине разработки противостоящей ей другой теории, по крайней мере, в отечественной психологии. В любом случае безусловным достижением теории деятельности следует признать выдвижение и решение ряда психологических проблем, в частности проблем общей и детской психологии.

Итак, мы можем сделать следующее заключение. Психологическая теория, или модель, имеет свои закономерности зарожде­ния развития и дальнейшего существования.

Мы выделяем четыре этапа в развитии психологической теории:

— этап поиска обобщенного положения, выражающего основное содержание теории;

— этап конкретизации обобщенного положения, выдвижение проблем, рассматриваемых данной теорией;

— этап формирования психологической школы; расширение и углубление теории;

— этап модификации психологической теории.

Наиболее ценными в теоретических психологических конструкциях представляются проблемы, которые ставятся в рамках соответствующих психологических моделей. Решение той или иной проблемы различными теориями позволяет сопоставить теории между собой, оценить их глубину и перспективы.

Понятно, что психологическая теория оформляется через тексты ее представителей. В этом отношении текст выступает как способ репрезентации психологической теории научному сообществу. Однако не всякий текст может рассматриваться как текст, представляющий эту теорию. Проблема заключается в том, что текст должен удерживать основные принципы теории, и если эти принципы не предъявлены, то вообще нельзя говорить о содержании текста, поскольку остается непонятным предмет обсуждения. Кроме того, в тексте должны быть использованы основные понятия, которые разрабатывались в рамках соответствующей теории, причем использованы в соответствующем контексте. Естественно, что и сама проблематика текста будет ограничиваться принципами и понятиями отражаемой теории. Таким образом, текст только тогда передает содержание теории, когда он соответствует указанным критериям.

Одна из проблем, которая встает в связи с анализом текста как формы репрезентации теории, заключается в том, что существуют определенные отношения между текстом и теорией. Строго говоря, теория представляет собой определенную модель реальности, которая может быть не описана во всей своей полноте. В этом случае текст вступает в сложные отношения с этой моделью. Всякий текст, репрезентирующий теорию, должен быть написан в связи с конкретной целью и в конкретное историческое время. Другими словами, теория как модель реальности существует во времени, и каждый текст должен решать какую-либо задачу, связанную с презентацией этой теории. На наш взгляд, таких задач может быть две. Первая задача — это шаг в развитии теории. Вторая задача — интерпретация или ответ на претензии, предъявляемые к теории со стороны представителей других точек зрения. Две указанные задачи говорят о том, что текст не только возникает в конкретно-историческое время, но и встраивается в определенный уровень оформления теории.

Теория никогда не предъявляет себя сразу, целиком, а предъявляет себя постепенно, по мере разворачивания своего предмета. И каждый новый текст указывает на уровень развития теории. Например, если мы посмотрим на гештальт-психологию, то увидим, что тексты, описывающие экспериментальные исследования в области восприятия (К.Коффка), исторически появились первыми в сравнении с исследованиями мышления (В. Келер, М.Верттеймер), а затем и личности (К.Левин). Последние тексты могли появиться только после оформления основных принципов гештальт-психологии, описанных в ранних работах.

Первые репрезентации теории создают возможности для ее развития и тем самым определяют не только следующие уровни построения теории, но и тексты, которые будут написаны на этих уровнях. Устанавливая новый принцип и очерчивая тем самым первоначальные границы теории, текст вынуждает исследователя преодолевать эти границы, обнаруживая новые факты и придавая им статус научного понятия.

Как только появляется новое понятие, оно открывает две принципиальные возможности — как для развития теории и проведения исследований, так и написания соответствующих текстов. Первую возможность можно представить по аналогии с декартовым умножением. Например, если Ж. Пиаже открыл такое новое свойство мышления, как эгоцентризм у ребенка, то наличие эгоцентризма можно проверить у подростков и взрослых, а также представителей различных культур. Такая проверка представляет собой известное распространение теоретического подхода вширь. Нетрудно видеть, что, поскольку такие возможности были открыты, их реализация была проведена как в отечественной (Н. Подгорецкая), так и в зарубежной психологии (М.Коул). Вторая возможность

предполагает другой характер исследований, который связан с сопоставлением нового понятия с уже существующими в рамках оформленной теории и написанием соответствующих психологических текстов, носящих как дифференциальный, так и интегральный характер.

Таким образом, теория расширяется или углубляется, что выражается в создании текстов следующего уровня. При ознакомлении с психологическими текстами существуют определенные сложности, связанные с тем, что каждый текст есть фрагмент развития соответствующей теории. Другими словами, в неявном виде он предполагает модель знания о той научной модели, которая была разработана на момент создания данного текста. Однако сама модель в тексте может быть представлена фрагментарно. В известном смысле такие сложности встают при чтении исследований, выполненных в русле достаточно развитых психологических направлений (бихевиоризм, гештальт-психология, психоанализ и др.). Так, если обратиться к работам Ж.Пиаже, то при их написании автор обращал их к тому читателю, который знаком с его предыдущими произведениями. В дальнейшем Ж. Пиаже сетовал на то, что далеко не все читатели его отдельных работ готовы были ознакомиться со всем его творчеством. Данное обстоятельство побудило Ж. Пиаже написать относительно небольшую книгу «Психология ребенка», в которой были обобщены основные итоги его многолетних исследований. Но даже и в этом случае остаются малоизвестными его работы, посвященные развитию элементарных диалектических структур в детском возрасте. Мы полагаем, что этой работой Ж. Пиаже начинал новое направление в своих исследованиях, которое оказалось незавершенным, а соответственно, и сама теория оказалась не полностью представленной в его текстах.

Помимо указанных психологических текстов можно выделить еще один особый вид, связанный с политикой в области науки. Эти тексты отражают процессы, происходящие в сообществе ученых. Любая психологическая теория не является политически нейтральной, так как за ней стоят люди, эти взгляды разделяющие. В силу данного обстоятельства они не только верят в возможности данной теории, но и выполняют конкретные социальные заказы. Методология и технология выполнения этих заказов фактически основана на приверженности исследователей к той или иной теории. Другими словами, доминирующая психологическая теория претендует на решение социальных проблем, а следовательно, и на соответствующее финансирование. У человека, который рассчитывает на успешную профессиональную деятельность в психологической сфере, есть две основные возможности получить социальный заказ. Первая связана с тем, чтобы выступать в качестве представителя признанного в настоящее время психологического подхода, т.е. принадлежать к соответствующей психологической

теории. Вторая заключается в том, чтобы выдвинуть (или поддержать) другую психологическую теорию и доказывать ее преимущество перед уже существующей. Подобное противоречие разрешается не только в научном плане, но и в социальной сфере. Эти процессы могут отражаться, например, в качестве критики существующих теорий или в стремлении придать тому или иному пси­хологическому термину ведущее значение.

В частности, в отечественной психологии этот процесс можно было наблюдать в 1980-е гг. в журнале «Вопросы психологии» по поводу соотношения терминов «общение» и «деятельность». К тому времени сложилось два понимания этих отношений. Согласно теории деятельности «общение» является одной из форм деятельности, и в этом смысле этот термин носит подчиненный характер термину «деятельность» (А.Н.Леонтьев, А.А.Леонтьев, А.Г.Асмолов и др.). Представители же так называемой ленинградской школы (Б.Г.Ананьев, Б.Ф.Ломов, Ю.М.Забродин и др.) полагали, что общение выступает важнейшим условием организации любой деятельности (и в этом случае термин «общение» является первичным по отношению к термину «деятельность»). Упомянутая дискуссия характеризуется не столько выяснением соотношений между указанными терминами, сколько позиционированием психологов как представителей одной или другой школы.

Итак, мы выделили ряд оснований, которые позволяют оценить психологический текст как адекватный или неадекватный конкретной теории. Но прежде чем переходить к оцениванию текста, нужно отделить описательные тексты (где пересказывается или поясняется теория) от текстов, составляющих тело теории (излагающих основные принципы, понятия и факты). Оценке подлежит только вторая категория текстов, поскольку первые, строго говоря, не являются научными. Напомним, что основными показателями репрезентативности текста по отношению к теории являются удержание основных принципов теории и наличие новых фактов и новых понятий в сравнении с текстами предыдущего уровня.

Очевидно, что в зависимости от стоящей перед читателем задачи он может двигаться в текстах в двух направлениях: по вертикали, если он отслеживает динамику развития той или иной теории, и по горизонтали, если ему нужно подробно рассмотреть особенности того или иного понятия, факта, категории.

Хотя вышеописанные критерии универсальны для текстов, относящихся к разным наукам, мы можем использовать их для различения психологических и псевдопсихологических текстов.

Псевдопсихологические тексты могут использовать психологическую терминологию, опираться на психологические факты, но при этом они игнорируют два главных обстоятельства. Как правило, автор оперирует понятиями и фактами вне базовой системы

принципов, которая организует психологический текст (например, в одном тексте используются факты и понятия из разных теорий, но при этом не соотносятся друг с другом и рядоположены). Наибольшие сложности возникают при написании учебников, которые должны излагать большое количество теорий — например, в учебниках по истории психологии. К сожалению, стандартным стал подход, при котором автор не описывает и не называет собственную позицию, принцип, категорию, исходя из которых он пишет текст. А поскольку один человек не может являться представителем всех теорий одновременно, постольку он пишет как автор, не придерживающийся ни одной теории, т.е. выносит себя за пределы психологической науки и тем самым не удерживает основной критерии научной репрезентативности текста.

Следует указать еще на один тип текстов, который также не является психологическим: это тексты, в которых авторы указывают свою позицию, но не сопоставляют ее с существующими подходами. Подобные тексты не являются психологическими потому, что остается непонятным пространство, в котором располагаются основания подобных описаний. В качестве примера можно привести работы по дианетике, в которых затрагиваются психологические проблемы.

Существуют учебные тексты, авторы которых очень четко выстраивают логику развития психологической науки, опираясь на конкретную теоретическую рамку. Именно такие тексты полезны для изучения, поскольку они не только располагаются в психологическом пространстве, но и развивают его 1 .

Сложность освоения психологического текста связана не только с особенностями строения текста, но и с позицией автора по отношению к читателю. В этом случае можно выделить два типа текстов — открытый и закрытый тексты.

Закрытые тексты пишутся без учета позиции читателя. Автор опирается на собственное видение проблемы и излагает ее решение с учетом его знаний и знаний тех людей, которые разделяют его точку зрения. При этом методы, с помощью которых делаются те или иные выводы и определяются цели и задачи, либо раскрываются, либо раскрываются частично.

Открытые тексты строятся принципиально иначе: в них первоначально дается анализ той проблемы или той области знаний, в которой автор собирается излагать свою точку зрения, а затем определяет цель своего исследования и демонстрирует способ ее

1 Например, одно из последних учебных пособий по истории психологии Л.Ф.Баяновой рассматривает историю психологии с точки зрения отношения той или иной теории к понятию культуры, т. е. в рамках культурно-исторической теории (См.: Баянова Л.Ф. Лекции по истории психологии. — М., 2005).

достижения. Например, Л.С.Выготский в своей работе «Мышление и речь» в первых главах анализирует различные подходы к проблеме соотношения речи и мышления. При этом он совершает два важных действия: во-первых, отбирает для анализа только тех авторов, тексты которых противоречат или по-иному интерпретируют обнаруженные им факты, а во-вторых, вступает в диалог с каждым из авторов, фиксируя противоречие позиций по некоторому основанию, и формулирует гипотезу о возможных способах его разрешения. Фактически такие столкновения очерчивают для Л. С. Выготского границы его теории на данный момент и открывают возможности ее развития.

Подобный способ изложения вводит читателя в ситуацию, в которой оказывается сам автор, и ему предоставляется возможность пройти тот же путь открытия, который совершается в тексте. Такой текст предполагает читателя и способен вступить с ним в диалог. При этом автор предвидит вопросы и может дать на них ответы. Именно такие тексты мы будем считать наиболее ценными для студентов и аспирантов, профессионально осваивающих психологию.

При чтении психологических текстов не все зависит от самого (Психологического текста — не менее важна и позиция читателя. Читатель может подойти к тексту с разными установками. Если читатель считает, что у него есть определенная точка зрения по данному вопросу, и тем самым он ставит перед собой задачу установить, насколько читаемый текст соответствует или не соответствует его точке зрения, то в этом случае он столкнется с определенной трудностью, которая будет вызвана его собственной позицией. Дело в том, что собственно психологические тексты — это тексты, порождающие психологическое знание. Другими словами, читатель должен в своем сознании допустить возможность появления нового знания, а это означает, что он должен занять позицию «собственной ничтожности». Имеется в виду, что читатель должен допустить в свое сознание позицию автора и воссоздать его концепцию. Только после этого можно заниматься сопоставлением собственной позиции с позицией автора. В противном случае вместо диалога произойдет вытеснение позиции автора из Собственного сознания.

При ознакомлении с психологическими текстами нужно также иметь в виду и другие их характеристики. Как справедливо пишет В.Ф.Берков: «Научный текст, наряду с сообщением о готовых и твердо установленных результатах познания, фиксирует процесс перехода к новым знаниям. Ему свойственны проблематичность, незавершенность, в нем допускаются рискованные ходы мысли»¹.

1 Берков В. Ф. Философия и методология науки. — М., 2004. — С. 252.

В заключение отметим, что, как было показано, ознакомление с психологическим текстом, репрезентирующим психологическую теорию, сопряжено с целым рядом обстоятельств как объективного, так и субъективного плана. Оно требует от читателя не только готовности изучить предлагаемые материалы, но и готовности развиваться, умения использовать целый ряд критериев для оценки текстов, претендующих на то, чтобы быть психологическими. Главная же трудность на пути освоения нового содержания, представленного в психологических текстах, на наш взгляд, связана с преодолением внутренних барьеров самого читателя.

Вопросы и задания для самопроверки

1. Объясните, о чем может свидетельствовать сам факт полемики между представителями различных психологических теорий.

2. Дайте характеристику общепсихологической теории.

3. Раскройте трудности, которые встают на пути создания единой психологической теории.

4. Поясните, почему в психологии возникают новые психологические модели.

5. Охарактеризуйте этапы развития психологической теории.

6. Почему психологическая теория обращается к решению далеких от нее задач? Обоснуйте ответ.

7. В чем состоят качественные изменения в развитии психологической теории при создании вокруг нее психологической школы?

8. Раскройте основные функции психологической школы.

9. Укажите главные критерии, которым должен соответствовать психологический текст для репрезентации соответствующей теории.

10. Покажите, как развитие теории отражается в содержании психологических текстов.

11. Определите основные виды психологических текстов.

12. Приведите сравнительную характеристику психологических и псевдопсихологических текстов.

Рекомендуемая литература

Баянова Л. Ф. Лекции по истории психологии. — М., 2005.

Берков В. Ф. Философия и методология науки. — М., 2004.

Василюк Ф.Е. Методологический анализ в психологии. — М., 2003.

Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А. Р. Лурия, М. Г.Ярошевского. — М., 1982.

Лотман М. Ю. Культура и взрыв. — М., 1992.

Лубовский Д.В. Введение в методологические основы психологии. — М.; Воронеж, 2005.

Источник: http://lektsii.org/7-84211.html

Текст «Обо мне» (психолог, психотерапевт, коуч)

Клиент: частный психолог, психотерапевт, коуч.

Задача: психолог Дмитрий хочет реорганизовать сайт: сделать его более продающим и лучше оптимизированным. Мне нужно написать текст на страницу «Обо мне». Скорее всего, эта страница станет посадочной – на нее польется трафик из контекста, каталогов и т. д.

Трудность: психолог – это всегда про личный подход. Текст должен разговаривать голосом Дмитрия. Будет тупо, если Дмитрий любит пошутить, а текст серьезный, как Чак Норрис. Чтобы подстроиться под заказчика, я проинтервьюировал его и перечитал почти весь материал на сайте.

Итог: написан убедительный продающий текст в раздел «Обо мне»

Пример продающего текста о психотерапевте (нажмите, чтобы увеличить)

Описываем типичные проблемы — пусть клиент узнает себя.

Избегаем сложной терминологии: не «посттравматический синдром», а «пережитый шок».

Быстро, эффективно и безопасно — основной лейтмотив блоков с преимуществами.

Специалист принципиально не выписывает лекарства. Кого-то это может насторожить. Поэтому лучше объяснить, почему так.

Текст структурирован — нет эффекта простыни; подзаголовки помогают в навигации.

Язык легкий, чувствуется доброжелательное отношение. Психолог на равных с клиентом.

Отзыв: « Евгений! Отличный текст-презентация — спасибо Вам огромное. Рад, что обратился именно к Вам))) » (Дмитрий, психолог)

Источник: http://pishusam.ru/tekst-obo-mne-psixolog-psixoterapevt/

Текст — психология

Психология в копирайтинге: приемы, которые помогут написать продающий текст

Директор по коммуникациям Lingualeo Екатерина Белоусова перевела для vc.ru статью маркетолога и психолога Ника Коленда, в которой он дал практические советы по написанию продающего текста и объяснил, почему эти советы работают. Белоусова дополнила инструкции примерами из практики LinguaLeo.

На конференциях и в статьях Lingualeo часто говорит, что 40% оборота приходит из рассылок. Поэтому нам жизненно важно, чтобы эти письма цепляли, воодушевляли и продавали. Недавно нам попалась очередная публикация Ника Коленда, психолога и маркетолога в одном лице: специалист делится с читателями собственными находками в искусстве копирайтинга.

Каждый совет автор подкрепил исследованиями. Приводим выдержки из этого обширного обзора, добавив примеры того, как бы мы воспользовались этими подсказками для текстов Lingualeo.

Копирайтинг — сложная штука. Написать продающий текст еще сложнее. Когда вам нужно «продать» что-то кому-то с помощью текста, вы чувствуете растерянность:

• Какие слова лучше использовать?
• Как обрамить ваше предложение?
• Как продать и при этом не выглядеть подло и скользко?

К счастью, копирайтинг — это искусство и наука. Вот набор приемов, которые были собраны по результатам научных исследований в психологии, маркетинге и лингвистике.

Доносим сообщение

Повышаем ясность

Ясность сообщения критично важна. Читатель злится, когда у него возникают трудности во время чтения текста. Для того чтобы сделать ваше сообщение легким для восприятия, вам следует максимально упростить его (Oppenheimer, 2006 год).

Выбираем активный залог

Существует активный залог — это когда есть деятель: «Я учу»; существует пассивный залог — нет того, кто осуществляет действие: «Английский выучен». Если мы сравним пассивный залог и активный, то увидим, что предложение с активным залогом больше подходит на роль продающего.

Люди лучше воспринимают предложения с активным залогом (Hosman, 2002 год). Когда ваше сообщение простое, читатель испытывает больше положительных эмоций.

Примеры:

Плохо: На платформе Lingualeo размещены тысячи статей и видеозаписей.
Хорошо: Тысячи статей и видеозаписей помогут вам выучить английский на Lingualeo.

Плохо: В нашем приложении предлагается много преимуществ.
Хорошо: Наше приложение даст вам много преимуществ.

Описываем, используя положительные конструкции

Отрицательная конструкция описывает отсутствие чего-то. Положительная конструкция, напротив, описывает наличие чего-то:

Негативная: Не отлынивай от английского. Позитивная: Занимайся английским.

Негативная: Не трать время зря. Позитивная: Занимайся с пользой.

Негативная: Не используй отрицательные конструкции. Позитивная: Используй положительные конструкции.

Так как человеку нужно больше психологических ресурсов, чтобы переварить негативные конструкции, влияние самого сообщения на читателя снижается (Jacoby, Nelson & Hoyer, 1982 год).

Примеры:

Плохо: Наше приложение не нарушит твой режим дня.
Хорошо: Наше приложение идеально вольется в твои ежедневные дела.

Плохо: Занятия на Lingualeo не отнимут много времени.
Хорошо: Занимайся с Lingualeo в очереди или в транспорте по дороге домой.

Добавляем маркеры когерентности во всем тексте

Маркеры когерентности — это слова и фразы, которые связывают идеи в вашем сообщении (примечание переводчика).

Маркеры когерентности не добавляют никакого семантического значения, поэтому многие удаляют их из текстов, чтобы сократить размер рекламного сообщения. Однако исследования доказывают, что маркеры делают текст прозрачным и продающим (Kamalski, 2007 год).

Примеры:

Плохо: Нас так часто что-то отвлекало. Мы стали непродуктивными.
Хорошо: Нас так часто что-то отвлекало. Поэтому мы стали непродуктивными.

Плохо: Персональная система рекомендаций построена на данных о вашем уровне, интересах и предпочтениях. Вы будете учить английский только по тем материалам, которые вам действительно необходимы.

Хорошо: Персональная система рекомендаций построена на данных о вашем уровне, интересах и предпочтениях.

Поэтому вы будете учить английский только по тем материалам, которые вам действительно необходимы.

Используем лексическое разнообразие

Хосман Л. А. (Hosman, 2002 год) объясняет связь между убедительностью (продающей составляющей) и лексическими разнообразием. Читатели предпочитают тексты, которые содержат разнообразную лексику. При этом мы должны избегать сложного языка.

Примеры:

Плохо: …продуктивность важна… продуктивность может…
Хорошо: …продуктивность важна… эффективность может…

Плохо: …вы будете учить английский самостоятельно… самостоятельные занятия…
Хорошо: …вы будете учить английский самостоятельно… занятия один на один с приложением…

Создаем образ

Слова сами по себе бессмысленны. Они представляют собой набор символов. Образы, наоборот, не нуждаются в расшифровке — их понимают сразу. Поэтому неудивительно, что образы создают большее эмоциональное влияние, чем слова (Hinojosa et al., 2009 год). Для того чтобы сделать ваши тексты убедительными, вам следует превращать слова в образы.

Примеры: Используем метафоры, донося неосязаемые понятия

Попробуйте визуализировать следующие понятия:

• качество;
• мощность;
• надежность.

Трудно? Мне тоже. Тут на помощь приходят метафоры. Они дают читателю конкретный психологический образ и начинают влиять на убедительность и продающий фактор сообщения (Sopory & Dillard, 2002 год).

Примеры:

Плохо: Наше приложение очень мощное.
Хорошо: Наше приложение обладает мощью Зевса.

Плохо: Lingualeo поможет вам справится со сложностями английского языка. Хорошо: Lingualeo выведет вас из джунглей английского языка.

Трансформируем общие понятия в конкретные термины

Общие понятия — это чума. Куда ни глянь, всюду будет:

• наша команда поддержки пользователей быстро реагирует на запросы;
• наши клиенты любят нас;
• наше ПО очень надежное.

Сообщения выглядят не продающими, а информационными.

А вот так эти же сообщения будут выглядеть, если добавить в них конкретику:

• мы ответим на ваш вопрос в течение 24 часов;
• 568 компаний любят наше ПО;
• у вас будет 100% обновлений — гарантированно.

• В течение получаса команда разработки реагирует на сообщения о багах.
• 15 млн пользователей во всем мире учат английский на Lingualeo.

Психология речи. — Текст как объект анализа психолингвистического и психологического подходов

Страница 26 из 38

Текст как объект анализа психолингвистического и психологического подходов.

Исследования семантики речи, начавшись со слова, естественным образом расширились до предложения. Однако и этого оказывается недостаточно. По современным представлениям, скорее текст, а не предложение является реальной единицей речевого общения. На уровне текста реализуется замысел высказывания, происходит взаимодействие языка и мышления.

Заявленная тема, будучи одной из ведущих в современной психологии речи, может между тем вызвать недоумение: какой анализ текста проводит психолог, что общего между изучением психологических явлений и изучением текста, какие психические проявления можно выявить в тексте? Отвечая на эти вопросы, определим, прежде всего, понятие “текст”. Согласно справочникам, текст — это выраженное в пись­менной форме сочинение или высказывание автора, а также офици­альные документы, акты и др. В приведенном и аналогичных определениях обратим внимание на признак письменной фор­мы текста.

Насколько обязателен этот признак? Отнесение понятия “текст” лишь к письменному варианту речевой продукции аргу­ментируется расхождением особенностей письменной и устной речи: различен их синтаксис и словарь, диалогичная или монологичная направленность, условия создания и др.

Все это так, но не убеждает в необходимости вывести речевые продукты устного типа из разряда текстов. Существуют промежу­точные варианты речевой продукции: подготовленные устные вы­ступления, литературно оформленные экспромты. Они свидетельствуют об условности разделения речи на устную и письменную.

Главное же, и устная и письменная формы — это продукт единого по своей сути речетворческого процесса, словесно выраженный результат речемыслительной деятельности человека. В этом их общий корень, основа сближения, не отменяющая различий.

Показательно, что в настоящее время часто снимается дихотомия устной и письменной речи.

Почему именно тексты (а не более дробные элементы речи — предложения, слова, фонемы) интересны для психологического исследования? Здесь можно обозначить две причины. Во-первых, текст дает полноценные и неограниченные возможности воплоще­ния часто очень сложного замысла автора семантики в самом ши­роком смысле.

Но именно семантические проблемы в последнее время вышли на самый передний план в речеведческих науках. Во-вторых, на современном этапе развития психологии нарастает тенденция комплексных, системных исследований, в которых речь и речевые функции рассматриваются в условиях реальной жизни, в структуре общения и взаимодействия людей.

Основную роль в этой структуре играют целостные коммуникативные ситуации и целые речевые массивы, отражающие и регулирующие эти ситуации, т.е. тексты моно-, диа-, полилогов.

Вот почему психолингвистичес­кие исследования процесса построения грамматически оформлен­ных предложений уступили место изучению сравнительно больших речевых отрезков, текстов, включенных в жизненную ситуацию, служащих коммуникативным целям.

В последние десятилетия текст стал объектом активного изу­чения в языкознании, возникла так называемая лингвистика текста. Лингвистический подход ориентирован на выявление таких характеристик, которые можно назвать внутри­текстовыми, поскольку они описывают способы внутренней орга­низации структуры текста.

В самом деле, выделены так называе­мые сверхфразовые единства, включающие последовательности предложений. Связность, цельность и семантическая завершен­ность рассматриваются как основные признаки текстовых единиц.

Выделяются грамматические, лексические и интонационные сред­ства, обеспечивающие основной текстообразующий признак — связность. К грамматическим средствам относят такие, как со­отнесенность предложений по виду, времени и наклонению глаго­лов, их роду и числу.

Лексические формы связи — это повтор от­дельных значащих слов, употребление скоординированных ме­стоимений, синонимических замен, соотносительных слов и т.п.

Необходимо отметить, что лингвистические исследования ориентированы на описание в большой мере его внутренних самодостаточных особен­ностей. Понятно, что с психологической точки зрения можно по­смотреть на текст гораздо шире.

Уже элементарный жизненный опыт обнаруживает, что через текст, через речевую продукцию мы можем понять и почувствовать человека, его позицию, мысль, настроение, воспитание.

Поэтому задача психологического иссле­дования текста гораздо шире лингвистического: найти пути харак­теристики тех или иных психологических свойств человека на ос­нове его текстовой продукции.

В первую очередь возникает вопрос о психологической информа­тивности содержательной стороны речевой продукции (текстов). Понятно, что в речевой форме человек может выразить все или почти все, что он находит в окружающей действительности и в са­мом себе.

Переработанная человеком информация об окружающем мире, выраженная в речевой форме, необходимо несет на себе печать человеческой психики. Как обнаруживают накопившиеся данные, если не тотальные, то отдельные аспекты содержания речи могут быть использованы в психологических целях.

Так, психоанализ по характеру речевых проявлений (течение ассоциаций, оговорки) уже давно производит психологическую операцию выделения бо­лезненных структур подсознания. К.Юнг использовал описание сновидений, тексты поэтического творчества и др. для выделения архетипов в подсознании человека.

Содержательная сторона речи рассматривается в процедуре контент-анализа, достаточно широко применяемом сейчас в социальнойпсихологии. В теоретическом плане психологически интересными оказываются исследования содержания текстов, проводимые в рамках исторической психологии и культурной антропологии (К.Леви-Стросс, М.Фуко, С.С.Аверинцев, В.В.

Иванов, В.Н.Топоров). Через анализ текстов мифов, поэтических произведений и др. приходят к представлениям о структуре мышления человека, особенностях отражения мира в его сознании (использование символов, магия числа и др.).

Таким образом, в содержательной стороне текста, относящейся к объективной действительности, при всем ее мыслимом разнообразии могут быть выделены стороны, несущие более или менее дифференцированную информацию о личностных особенностях говорящего (или пишущего), его жизненном опыте, умонастроении, особенностях мыслительных процессов и др.

Ещё не вечер… Люди-дикобразы. Ответы на вопросы(бесплатные мини-консультации)

1.Ответы,советы от Доктора Чувств(проходите по ссылкам за подробностями).

2.Ревнуешь к сопернице? — «Hasta La Vista, Baby!»

Правильные решения для мудрых женщин о том, как, не нарушая уголовный кодекс, избавиться от тех, кто «неправильно» решил вторгнуться в ваши отношения с мужчиной:

Получив свой личный доступ к материалам, Вы приобретёте:

1. Шесть видео с подробным экспресс-анализом психотипов соперниц и рабочие, проверенные на практике рецепты их «ликвидации», если уж так случилось и в ваши отношения вмешалась другая(другие)

2. Текстовой файл — pdf мануал с шестью рецептами, который Вы сможете распечатать и просматривать- сверяться- применять по мере возникающей необходимости, которая может случиться с каждой — как в Вашей жизни, так и в жизни подруг.

3. 7-й рецепт: «Как не стать соперницей для себя самой и не рассориться с любимым на людях» — Свои и чужие, как не стать чужими однажды и навсегда?

Появилось чувство, что в ваши отношения с мужчиной просачивается нечто странное? Всё чаще и не к месту он говорит о некой особе женского пола, которая так бедна и несчастна?! Есть опасность, что эта «просочивость» из разговоров может смениться жёсткой реальностью: ты окажешься одна!
Как быть? — Смотрите рецепт первый и ещё ШЕСТЬ видеорецептов(итого СЕМЬ Видеорецептов) + текстовой мануал-карманное руководство(pdf файл может читаться на любом современном телефоне, планшете, компьютере, видео также доступно к просмотру на Вашем любимом гаджете…)

________________________________________________________

Экспертиза текста: психологический и лингвистический аспекты

Статья посвящена вопросу разграничения компетенций лингвистической, психологической, комплексной психолого-лингвистической и психолингвистической экспертиз текста. На примерах показаны особенности каждого из названных видов анализа текста (экспертиза текста).

Анализ материалов уголовных и гражданских дел позволяет увидеть, что практические работники достаточно часто назначают одновременно или последовательно несколько экспертиз: лингвистическую, психологическую и психолингвистическую, иногда комплексную психолого-лингвистическую экспертизы. На наш взгляд, в назначении такого количества экспертиз нет необходимости, поскольку достаточно, например, назначить комплексную психолого-лингвистическую или психолингвистическую экспертизу, или можно обойтись лишь одной – психологической либо лингвистической экспертизой. Назначение нескольких экспертиз текста в рамках одного дела сопряжено с материальными и временными затратами, с поиском специалистов, обладающих необходимыми знаниями, возможностью их взаимодействия во времени и пространстве при проведении комплексной экспертизы.

Традиционно компетенцией судебной лингвистической экспертизы являются лингвистический, семантико-лингвистический и лингвостилистический анализы языковых и речевых средств текста. В текстах выделяют высказывания, являющиеся элементами исследуемого явления; оценочные высказывания различной направленности; дают толкование и интерпретацию их семантики.

Эксперт-лингвист в своем анализе опирается на данные лингвистических словарей, поскольку именно словари выступают в роли авторитетного источника, подтверждающего или опровергающего мнение эксперта .

В качестве иллюстрации приведем пример анализа следующего текста: “уважаемые господа из правящей элиты если вы не решите вопрос с корректным выдворением этих гадов с территории облости то скоро терпению народа придет конец и ростовские события покажутся вам детской сказкой но в этом случае ситуация сметет вас как опавшую листву с политической доски пора подумать о своей шкуре”.

В данном контексте содержится констатация необходимости совершения активного действия (выдворение) в отношении группы лиц, названной словом “гады”. Из контекста не представляется возможным установить характер действий (насильственный/ненасильственный).

Из общего контекста высказывания не представляется возможным установить, о какой группе лиц или отдельных представителях группы лиц идет речь.

Как следствие, не представляется возможным однозначно установить характер волеизъявления участников коммуникации, субъекта и объекта речевой ситуации.

Объектом судебной психологической экспертизы текста является психическая деятельность лица и продукты его психической деятельности (авторские произведения, письма, дневниковые записи, включая тексты, видео-, аудиозаписи, материализованные продукты деятельности) в ситуациях, имеющих юридическое значение

Специфика этого вида экспертизы обусловлена недоступностью психики непосредственному познанию, которое возможно через анализ действий и поступков, являющихся отражением психической деятельности автора. Эксперт-психолог исследует материальные источники, отражающие информацию о личности автора, его мотивах и намерениях. Проиллюстрируем особенности психологического анализа, используя вышеприведенный текст.

Очевидно, что “текст может описывать как реальность, так и предположительную реальность, может выражать отношение автора к этой реальности, а потому обладает определенной семантикой.

При анализе семантической (смысловой) структуры текста выделяют текстовый субъект, который обозначает то, о чем говорится в тексте, и текстовый предикат – это то, что говорится в тексте о текстовом субъекте.

Вместе они образуют текстовое суждение”.

“В данном высказывании присутствуют четыре персонажа: господа (элита, вас, вам), гады, народ и “Въедливый”, чьи мысли в виде обращения к господам изложены в анализируемом тексте.

Однако в самом тексте действующими лицами являются только три персонажа: господа (элита, вас, вам), гады, народ.

В нашем случае текстовым субъектом выступает персонаж “господа”, так как частота использования данного персонажа в четыре раза больше (66,7%), чем “гады” и “народ” (по 16,65%).

Персонажи “гады” и “народ” могут быть квалифицированы как периферийные смысловые связи и входить составной частью текстового предиката основного текстового субъекта.

Текстовый субъект “Въедливый” представлен анализируемым нами высказыванием, в котором прослеживается намерение автора побудить адресата (в нашем случае, это “господа”) совершить действие (“решить вопрос”, “подумать”). “Господа” – это те, к кому обращается автор высказывания “Въедливый”. Рассмотрим подробнее текстовый субъект “господа” и его предикаты:

Описанные выше соотношения текстовых субъектов и их предикатов позволяют выделить четкость и целостность, связанность и соподчиненность отдельных элементов текста

Так, анализ смыслового поля данного высказывания позволяет поделить высказывание на смысловые части. Первая часть высказывания состоит из обращения (уважаемые господа), обстоятельств (терпению конец) и предположения, что может быть, если не решите “вопрос с корректным выдворением”, т.е. описывает возможные события, если вопрос не будет решен положительно.

Вторая часть высказывания описывает, что случится с теми (“господа из правящей элиты”), кто этот вопрос не решит. Причем, по смыслу вторая часть высказывания (“ситуация сметет вас”) обосновывает смысл первой части.
Таким образом, значением данного текста оказывается воображаемое или желаемое действие и желание автора, чтобы это действие было реализовано.

В нашем случае текст описывает намерение автора побудить адресата (“господ”) совершить конкретное действие (“выдворение”), однако объекты (“гады”), в отношении которых надо решить “вопрос” (совершить желаемые автором действие), носят не конкретный характер.

Данные, характеризующие текстовый субъект “гады” по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, по принадлежности к какой-либо социальной группе, в тексте отсутствуют. Место (территория области) и время (“скоро”, “пора”) действия также не обозначены конкретно”.

Предметом рассмотрения и юридической квалификации по уголовному делу могут являться только действия людей, в том числе такая их разновидность, как коммуникативные действия, использующие языковые и другие знаковые средства. Уже из этого следует невозможность оторвать лингвистический анализ от психологического и психолингвистического.

Предметом психолингвистического исследования является изучение психологических аспектов взаимодействия языка и речи, которые в самом общем виде обычно разделены на процессы производства и восприятия речи, понимания языка и его усвоения.

Исследование соотнесенности процессов порождения и восприятия текстов, их конгруэнтности с психическим и психофизиологическим состоянием людей, включенных в процессы коммуникации, дает возможность установить принадлежность текста тому или иному лицу, выявить личностные особенности автора, определить его эмоциональное состояние, внутреннюю позицию и установки. Психолингвистическая экспертиза исследует речь как форму психической активности, речевую деятельность, психическую деятельность человека в момент речевой коммуникации, процессы производства и восприятия знаков языка. Вопросы языкового воздействия относятся к области психолингвистического исследования.

Как пишет Е.Г. Соболева, воздействовать на реципиента может только смысл слов, но не их значение.

В функционировании же языка встречаются вполне недвусмысленные, индивидуальные и не всегда соответствующие словарным определениям варианты контекстуального употребления лексических единиц.

Для их анализа адекватен не узкоспециальный лингвистический подход, а только междисциплинарный психолингвистический.

Примером психолингвистического подхода может послужить анализ выражения: “Это мы люди, а вы все русские – говно!” в контексте обстоятельств дела.

Коммуникативное намерение автора высказывания или текста – передача смысла, замысла автора слушающему (читающему) с помощью определенных языковых средств, воздействие на слушающего (читающего). Лингвистика пока не обладает методиками, позволяющими точно определить намерение автора.

Однако использование так называемой инвективной лексики, запрещенной к употреблению в обществе (высказывание “Это мы люди, вы все русские – говно!”), указывает на нарушение речевых норм, принятых в обществе.

Можно предположить, что коммуникативным намерением автора высказывания являлось нарушение общественного порядка при помощи бранной лексики.

Анализируемое высказывание не является текстом. Адресат речи не определен.

Следовательно, можно утверждать, что указанная фраза не содержит призыва к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий по отношению к лицам какой-либо национальности, не содержит пропаганду, направленную на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Высказывание “Это мы люди, вы все русские – говно!” содержит так называемую непристойную лексику, т.е. грубейшие вульгарные выражения, в обычной ситуации неупотребляемые. Употребление указанной лексики можно рассматривать двояко – как очень низкую культуру людей, употребляющих данную лексику, или как желание оскорбить слушающего (или слушающих).

В этом высказывании также идет речь о национальной принадлежности “вы, все русские”. Однако недостаточно оснований полагать, что сказанная фраза относится к присутствующим ребятам, т.к. школьники могут не все быть “чистокровными” русскими, отсутствует обращение к адресату.

Психологический анализ (психологическая экспертиза текста): для различения понимания в речи важно значение и смысл. Значение – это объективно сложившаяся в ходе истории общества система связи, которая стоит за словом.

Это то, что объединяет различных носителей языка в понимании той или иной номинации. Обычно словарные толкования лексем стремятся выразить их значения.

Например, слово стул по своему значению – это предмет мебели, представляющий собой специальное приспособление для сидения одного человека, которое имеет спинку и не имеет подлокотников.

Движение от мысли к слову – это превращение личностного смысла в общепонятное значение. Сама мысль зарождается не от другой мысли, а от различных потребностей человека, от той сферы, которая охватывает все наши влечения, побуждения, эмоции и т.п. Иными словами, за мыслью стоит мотив, т.е.

то, ради чего мы говорим. Мотив – первая инстанция в порождении речи. Он же становится последней инстанцией в обратном процессе – процессе восприятия и понимания высказывания, ибо мы стремимся понять не речь и даже не мысль, а то, ради чего высказывает наш собеседник ту или иную мысль, т.е. мотив речи.

Общественное мнение по поводу поведения О.С. в классе разделилось. Наличие поддержки О.С. со стороны некоторых одноклассников послужило для него психологическим толчком к потребности “поговорить” с Х., которого он считал самым “виноватым” в происшедшем. Так, была назначена встреча с Х., Г., Л. и Ф.

Учитывая то, что фраза “Это мы люди, а Вы, все русские, говно”, прозвучавшая в адрес Л., была произнесена негромко (“Я слышал отчетливо, хоть она прозвучала негромко”), то мы можем полагать, что характер лозунга или призыва данная фраза не носила.

Поскольку потребность в экспертизах текстов увеличивается, настала необходимость понимания специфики и возможностей каждого вида исследований, что должно отразиться в умении юристов-практиков правильно формулировать цель исследования, определять круг вопросов, выносимых на экспертизу, и находить соответствующих специалистов.

Какие специалисты могут быть привлечены в качестве судебных экспертов? Понятно, что при назначении лингвистических экспертиз – это лингвисты, психологических – психологи, психолингвистических – психолингвисты, за неимением которых можно назначать комплексную психолого-лингвистическую экспертизу. Но до недавнего времени в нашей стране не готовили судебных экспертов в области исследования текста. У юристов также отсутствуют четкие представления о возможностях лингвистического и психолингвистического исследования. Это, в свою очередь, затрудняет определение юристами необходимого вида экспертизы, поиск и выбор квалифицированных специалистов. А недостаточная методологическая разработанность экспертных исследований текста затрудняет оценку качества полученного заключения.

Некоторые экспертные учреждения и эксперты, рекламирующие себя сведущими в области проведения психологических и лингвистических экспертиз (экспертиза текста), пытаясь соответствовать современным запросам судопроизводства, на наш взгляд, зачастую “имитируют” психолингвистический анализ. Вместо надлежащего психологического и лингвистического (психолингвистического) исследования они поверхностно соединяют информацию из толковых словарей русского языка с обывательским пониманием и интерпретацией обстоятельств дела. В связи с этим авторы статьи хотели бы привлечь внимание не только юристов к проблеме компетентности экспертов, поиску и выбору квалифицированных специалистов при назначении экспертизы, но и самих экспертов к вопросу об их персональной профессиональной ответственности за качество проводимых исследований.

авторы: Лисовцева Вера Михайловна, старший преподаватель кафедры правовой психологии

и судебной экспертизы Саратовской государственной юридической академии.

Петрова Любовь Георгиевна, доцент кафедры правовой психологии и судебной экспертизы

Саратовской государственной юридической академии, кандидат психологических наук.

См., например: Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб. пос. 2-е изд. М., 2009. Здесь и далее цитируются материалы из личного архива авторов статьи. Доблаев Л.П. Анализ и понимание текста. Саратов, 1987. С. 5 – 9. Мусхелишвили Н.Л., Шрейдер Ю.А. Значение текста как внутренний образ // Вопросы психологии. 1997. N 3. С. 81 – 84. URL: http://iphoneinsta.ru/lingvisticheskie-i-psixolingvisticheskie-podxody-k-ekspertize-tekstov-chast-2.html (дата обращения: 10.10.2013).

Здесь и далее цитируются материалы из личного архива авторов статьи.

Список литературы

1. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб. пос. / А.Н. Баранов. 2-е изд. М.: Флинта: Наука, 2009. 2. Кроз М.В. Актуальные вопросы производства психологической и комплексной психолого-лингвистической экспертиз экстремистских материалов / М.В. Кроз, Н.А. Ратинова. М.

: Акад. Ген. прокуратуры РФ, 2012. 3. Леонтьев А.А. О психолингвистической экспертизе / А.А. Леонтьев // Методология современной психолингвистики: сб. статей. Москва; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. С. 58 – 70.

4. Психолингвистическая экспертиза ксенофобии в средствах массовой информации. М.

Ключевые слова:

экспертиза текста, психологический и лингвистический анализ текста, эксперт. Expert evaluation of the text: psychological and linguistic aspects V.M. Lisovtseva, L.G.

Petrova The article concerns the issue of delimitation of competences of linguistic, psychological, complex psychological-linguistics and psychological expert evaluations of the text.

The authors show peculiarities of each of named types of analysis of the text on the basis of examples.

Key words: expert evaluation of the text, psychological and linguistic analysis of the text, expert.

Интерпретация текста в психологии консультирования

Для психолога-консультанта текстом является развертывающийся во времени процесс речевых и «невербальных» высказываний собеседника в контексте его ответных реплик (как высказанных, так и невысказанных). Каждая ситуация консультирования может рассматриваться как такая единица текста-контекста.

Можно говорить о разных уровнях этих текстов, подобно тому, как существуют различные уровни текстов художественных, философских и т.п.

И так же, как оценка этих уровней не является собственно задачей писателя и поэта, а критика-исследователя, так и в практической психологии подобная задача должна стать темой специальных исследований и разработок, весьма полезных для практического психолога. Сам же он является своего рода «автором» в его отношении к «герою» (консультируемому).

Подобно «автору» у Бахтина9, психолог не является «демиургом», производящим «героя» на свет, а всего лишь «повивальной бабкой» Сократа, помогающей раскрыться сокровенному в человеке. «Роды» могут состояться или не состояться. Когда творческий процесс диалога «разрешился», правомерно говорить о завершенном тексте.

Такой текст может иметь достоинство научного факта, открывающего или подтверждающего определенный психологический принцип или закономерность. Существенно подчеркнуть, что «научность» здесь определяется не количеством вопроизведений одного и того же явления, а критерием глубины в диалогическом самораскрытии личности.

Единичный феномен может оказаться представителем определенного типа явлений; в нем могут быть найдены всеобщий принцип или закономерность.

Так, характеризуя особенности теоретического обобщения, В.В. Давыдов ссылается на описанный В.А. Крутецким факт обобщения математических объектов «с места» при анализе одной задачи определенного типа10. Отдельный эмпирический факт может стать определенной закономерностью.

Так, упавшее яблоко стало символом закона всемирного тяготения, феномен «горькой конфеты» говорит психологу о пробуждающемся нравственном конфликте у ребенка. И это не просто привычные ассоциации.

Метод теоретического обобщения (в отличие от эмпирического) принципиально требует минимального количества объектов для выведения сущностной закономерности, и таким минимумом является единичный феномен. Это — движение от конкретного, единичного к всеобщему.

При таком методе сохраняется внутренняя связь феномена с его осмысленной сущностью: тождество конкретного и абстрактного. Конкретность индивидуального не менее значима, чем общие закономерности. Когда же речь идет о консультировании, психолог нередко стоит перед проблемой уникальной закономерности.

Подобный принцип научного исследования высказывал Гете в своих научных и философских статьях11. По его словам, «все фактическое есть уже теория». В отличие от эмпирических и научных феноменов, он выделил «прото-феномен» — простейший факт, очищенный от всего случайного и необязательного: закон явлен в нем наглядно; это — предметная истина, » умный опыт «.

Чтобы помочь конкретному человеку, необходима установка на неповторимость той закономерности или принципа, которые могут лежать в основе его психических проблем. Может оказаться, что вся эта закономерность всеобща, но движение от всеобщего чревато не только недопустимой априорностью в понимании ситуации, но и невозможностью найти адекватный путь помощи, всегда неповторимо индивидуальный.

«Прото-феномен» Гете и есть символ. Это — не условный знак, а сама реальность. В символе снимаются противоположности «объективного» и «субъективного», «материального» и «идеального», явления и смысла.

Символы, в отличие от понятий, являются языком смыслов. Этот язык наиболее адекватен для практической психологии, поскольку в ее задачи входит понимание личностных смыслов.

«Если точные науки можно обозначить как монологическую форму знания (интеллект созерцает вещь и высказывается о ней), то истолкование символа есть существенным образом диалогическая форма знания: смысл символа реально существует только внутри человеческого общения, внутри ситуации диалога, вне которой можно наблюдать только пустую форму символа»12. «Истолкование символов, или символология, как раз и составляет внутри гуманитарных наук элемент гуманитарного в собственном смысле слова, т.е. вопрошение о humanum, о человеческой сущности, не овеществляемой, но символически реализуемой в вещном; поэтому отличие симво-лологии от точных наук носит принципиальный и содержательный характер — ей не просто недостает «точности», но она ставит себе иные задачи… Надо будет признать символ ологию не «ненаучной», а инонаучной формой знания, имеющей свои внутренние законы и критерии точности»13.

Символический язык говорит о едином, осмысленном мире — это язык целостного миросозерцания. «…

Содержание подлинного символа через опосредующие смысловые сцепления всякий раз соотнесено с «самым главным» — с идеей мировой целокупности, с полнотой космического и человеческого «универсума».

Уже то обстоятельство, что любой символ вообще имеет «смысл», само символизирует наличность «смысла» у мира и жизни»14.

Смысл мира не может быть до конца раскрыт и исчерпан в познании. То же можно сказать и о внутреннем мире личности. Поэтому психолог должен отказаться от иллюзии «всепо-нимания». Он может стремиться лишь к возможно большей правде и глубине диалога, в котором человек свободно открывает неведомую ему самому сокровенную глубину своей души15.

П.А. Флоренский (1882-1943) был энциклопедически разносторонним ученым. Он работал в таких областях науки, как физика, математика, история, филология, искусствознание. Научная психология была предметом пристального внимания Флоренского, и в его трудах содержатся глубоко разработанные идеи, значимые для психологии наших дней. Научный метод П.А.

Флоренского можно назвать «комплексным», если иметь в виду не суммирование разнородных научных данных, а органический синтез знаний о человеке. Например, статья П.А.

Флоренского об обратной перспективе является одновременно историко-психологическим, психофизиологическим, семиотическим исследованием, не говоря о философском, культурологическом и других аспектах этой работы16.

П.А. Флоренскому был близок целостный способ мышления Гете, и свое мировоззрение он называл «символическим реализмом».

В современной отечественной психологии «символ» обычно отождествляется со «знаком». Это лишает понятие символа его смысловой глубины.

Идея опосредованности психики орудиями труда — знаками — разработана Л.С. Выготским. Она сопряжена с методологическим утверждением об общественной природе психики. С этим утверждением связано много разногласий и недоразумений, отразившихся в дискуссиях о соотношении «биологического» и «социального» в человеке: целостность человека распалась надвое.

Этот дуализм биологического и социального существенно связан со стихийно сложившимся представлением об орудиях и знаках, опосредующих психику, как внешних, чужеродных природе человека.

Вопрос о соотношении непосредственного и опосредующего не был предметом особого внимания Выготского, а его эксперименты по формированию «искусственных понятий» дают повод к толкованию природы орудий-знаков как внешних, чужеродных природе человека17.

П.А. Флоренский в начале 20-х гг. посвятил этой теме главу своего труда «У водоразделов мысли» под названием «Органопроекция»18. Орудия труда рассматриваются в этой работе как продолжение тела человека, расширяющее область его деятельности и существования.

Уже греческий язык отражает в себе такое понимание: и орудия-инструменты, и расчлененные части человеческого тела названы в нем одним словом: орган. В 1977 г. Э. Капп ввел термин «органопроекция» для выражения идеи подобия технических орудий естественным органам. Флоренский развивает этот подход к миру техники.

Смысл этого подхода выражен словами Протагора: «Человек есть мера всех вещей». «Органопроекция» содержит в себе детальное обоснование этой идеи, опирающееся на достижения науки.

Орган нельзя мыслить вне его фунции, и Флоренский, вслед за Э. Геккелем, говорит о действии-органе. Именно из единства функции следует сходство орудия с органом; то и другое — целесообразно, т.е. отражает образ цели.

Так, потребность в пище порождает соответствующие ей приспособления, решающие ту же задачу, что орган, порожденный этой потребностью: «И техническое приспособление, и орган выдвигаются одною потребностью и строятся одною внутреннею деятельностью.

Отсюда понятно их сходство, вытекающее не из поверхностных аналогий, но из тождества их функций. Между органом и орудием, функционально обслуживающим одну задачу, есть и должно быть морфологическое тождество19.

XVII в. истолковывал этот факт механически и дуалистически, принимая за исходное механическое приспособление, а организм — за его подобие: «Мир хорош, — совсем как наши машины, — и потому сотворен Существом разумным».

Нетрудно понять, что в этих самодовольных словах содержится самообожествление человеческого разума, образующее суть жизнепонимания Нового времени, завершенно раскрывшееся в кантианстве»20. XIX в. открыл организм.

Это привело к осознанию того, что механизм должно рассматривать как грубую схему, сколок с какой-либо из сторон бесконечно сложного организма. Основываясь именно на таком понимании, Флоренский приводит свою систему соответствий орудий труда с органами тела человека.

Итак, человек в своей сущности целостен и не распадается на «биологическое» и «социальное». Можно ли перенести идею органопроекции в сферу духовной деятельности и опо-средующих ее орудий? Ответ на этот вопрос содержится в лекции П.А. Флоренского «Культ, религия и культура», прочитанной им в 1918 г. в Москве.

П.А. Флоренский раскрывает культ как деятельность. С точки зрения эмпирической, «культ есть некоторая деятельность человека, именно вид культурной его деятельности, существующей наряду с другими21.

Отличие культа как деятельности от других видов культурной деятельности заключается в особенностях орудий этой деятельности: «ибо всякая деятельность осуществляется и проявляется через свои орудия и сама должна быть определена как деятельность орудиестроительная, сам же человек-деятель — …как существо, строящее орудия…

специфически ему принадлежит построение орудий, и в этой именно его деятельности построения орудий лежит его особенность сравнительно с другими животными существами22.

П. А. Флоренский выделяет три вида орудий.

Помимо материальных орудий технической культуры, условно названных «машинами» или «инструментами», существуют менее осязаемые, как бы «воздушные», но не менее реальные и мощные орудия — слова, в особенности понятия.

«Слово, «воздушное ничто», есть, однако, орудие мысли, без коего мысль не раскрывается и не осуществляется. Не в переносном смысле, а в самом точном, слова суть орудия. Назовем этот вид орудий понятиями…»23

Машины-инструменты — очевидны, существуют вполне наглядно, их существование несомненно; но их разумность непосредственно не видна, не очевидна, она выводится путем умозаключения.

Понятия-термины, напротив, непосредственно воспринимаются как результат деятельности человеческого разума, но их реальность, воплощенность в материи непосредственно не усматривается. «…

Творчество разума распадается на производство вещей, смысл коих не нагляден, и на производство смыслов, то есть чистых деятельностей разума, реальность которых, вхождение которых в природу — не очевидна». Необходимо доказывать осмысленность вещей и овеществленность смыслов.

«Предметы культа суть осуществленное соединение временного и вечного, ценности и данности, нетленного и гибнущего. В этой антиномичности их — их существенное свойство»24. Это противоречие человеческой деятельности вообще, но в орудиях культа оно выявлено предельно.

«Человек — сам живое единство бесконечности и конечности, вечности и временности, безусловности и тленности, необходимости и случайности, узел мира идеального и мира реального, «связь миров» (Державин), и он не может творить иначе, как свои же подобия, то есть такие же противоречия горнего и дольнего, каков сам он»25.

Эти идеи П.А. Флоренского завершают наше обсуждение проблемы символа. В них символ предстает как синтез разумного, чувственно-образного и действенного. Это соответствует классическому триединству разума, чувства и воли, которое выражает гармонию человека и его деятельности.

«Органопроекция» П.А. Флоренского является примером символологического исследования человека и его орудийной деятельности.

Итак, практическая психология — это самостоятельная гуманитарная наука со своей методологией. Она не является производной от психологии «объективных исследований» — ни по происхождению, ни по содержанию.

Следовательно, ее нельзя считать «прикладной» отраслью академической психологии. Корни ее уходят в глубокую древность, и одна из задач практической психологии — изучение своего духовного и исторического контекста.

И здесь ведущим является диалогический принцип и метод » символологии».

Диалогическое отношение к культурным текстам предполагает проникновение в их символическую глубину. Лишь на этой глубине открывается то неистощимое богатство духовное, которое способно утолить душу человека.

Серьезной задачей практической психологии является приобщение личности к духовному опыту человечества, «вытесненному» интеллектуальной «цензурой» экстравертированной цивилизации.

1 Аналогичные вопросники могут быть составлены и для других ориентации: психоанализа, аналитической психологии и др.

2 М.М. Бахтин писал об аналогичной ситуации в лингвистике, где сквозь объективные методы «контрабандой» протаскивается основное — внелингвистичес-кое содержание субъект-субъектного характера (См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М., 1979.)

3 Polany M. Man and the science of man. — Columbus (Ohio), 1963.

4 Пригожий И.Р. Переоткрытие времени // Вопросы философии. № 8. — С. 5.

6 Sullivan H.S. The illusion of personal individuality // Psychiatry. — 1950. -Vol. 13.

7 Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. — М., 1977.

8 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М., 1979. — С. 281-307.

9 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М. , 1979.

10 Давыдов В. В. Проблемы развивающегося обучения. — М., 1986. — С. 152-153.

11 Гете И. В. Избранные философские произведения. — М., 1970.

12 Аверинцев С. С. Символ //Краткая литературная энциклопедия. 1971. — Т. 6. -С. 828.

14 Аверинцев С. С. Символ //Краткая литературная энциклопедия. 1971. — Т. 6. — С. 826-827.

15 Флоренский Я. А. Особенное. — М., 1977. — С. 13.

16 Флоренский П. А. Особенное. — М., 1977. — С. 13.

17 Выготский Л. С. Собр. соч. в 6 т. — М., 1984. — Т. 2.

18 Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР. — 1969. — № 12.

19 Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР. — 1969. — № 12.

20 Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР. — 1969. — № 12.

21 Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. 1977. — Т. XVII. — С. 101.

22 Там же. — С. 101-102.

23 Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. 1977. — Т. XVII.- С. 102.

24 Флоренский П.А. Из богословского наследия // Богословские труды. — М., 1977. — Т. XVII — С. 107.

Психология слова

Женский журнал » Психология женщины

Всем известны народные пословицы: «Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь» или «Словом можно убить» и многие другие. Как правило, народная мудрость всегда права. Так и здесь, важность сказанного слова, его специфику, звучание и вибрации исследовали не только филологи, но и физики, математики, химики, медики и, конечно, психологи.

К подобным экспериментам также приобщались и нетрадиционные науки и специалисты экстрасенсорики, священники, метафизики, гипнотизеры и др. И все они пришли к одному общему мнению: «Слово — это большая сила». Все слова содержат определенный объем информации и эмоциональный оттенок, поэтому они могут повлиять как положительно, так и отрицательно.

Так как же может повлиять слово на психику человека? Что важнее: что сказать или как сказать? В психологической практике был такой случай. Довольно взрослая женщина, которая состоялась уже как личность, как жена преуспевающего бизнесмена и мать маленького ребенка, обратилась за помощью. Дело в том, что ей было сложно найти общий язык с окружающими.

И, кажется, она была со всеми искренней, и желала своим собеседникам хорошего, но уж слишком много людей в последнее время начали говорить, что после разговора с ней портится настроение, а иногда и ухудшается самочувствие. Как объяснить такое явление? А все довольно просто. Мы мыслим категориями слова. Даже наши мысли зашифрованы в слова, и мы их молча говорим.

С самого раннего возраста мы слышим слова. Неудивительно, что в каждом слове заключается огромный объем информации. Но в этих сочетаниях букв есть еще одна специфическая особенность — это эмоциональный оттенок. Вспомните, те слова, от которых вам становится хорошо на душе, хочется улыбаться, возникают приятные ассоциации.

Но есть же и те, которые вызывают грусть, агрессию, а иногда и отчаяние. А теперь вернемся к примеру. В разговоре с женщиной психолог заметила, что содержание ее рассказа само по себе, возможно, и не несет ничего плохого.

Но какие слова она употребляла, описывая свою жизненную ситуацию! Во время рассказа ситуаций звучало уже слишком много слов с негативным эмоциональным оттенком и слов с частицей «не». Кроме того, она очень часто использовала в речи преувеличение. Например, постоянно звучали такие слова, как «ненавижу», «убила бы», «хочется уничтожить».

Рассказывая о разбитой ребенком дорогой вазе-реликвии, она вспомнила, что «воспитывала» сына словами: «Была бы жива наша прабабушка — она бы тебя прокляла». Вот вам и неприятное впечатление. Вот и ассоциации в мозгу с чем-то плохим и тяжелым. А чем чаще вы общаетесь с подобным собеседником, чем больше сейчас в его «негативно заряженном поле» рассказов, тем больше это влияет на вас.

Неудивительно, что у ближайших людей начинает болеть голова или возникает общее неприятное состояние самочувствия. Особенно чувствительными к этому могут быть дети и слишком эмоциональные люди. Следить за тем, какие слова вы употребляете, можно и нужно. Самый простой способ: несколько раз записать свои долгие разговоры (телефонные, с друзьями, партнером или ребенком) на диктофон.

Прослушав записи, обращайте свое внимание на оттенок слова (положительный или отрицательный), на то, какие слова вы повторяете чаще и выписывайте их. А дальше уже тяжелая, но продуктивная работа. Попробуйте переформулировать каждое услышанное и зафиксированное вами слово такое, которое не отличается по содержанию, но психологически противоположное по форме. Это очень просто.

Например, вместо слов «не болей» можно говорить «будь здоров», слова «катастрофа» или «проблема» заменить на «сложная ситуация». Так, постепенно, вы сможете составить целый список слов, которые есть в вашем словарном запасе и «портят» вам разговор. Скажем больше, неправильно подобранные, необдуманные слова могут сильно повлиять на собеседника.

Если сказать ему «я тебя ненавижу» вместо реального «я злюсь на тебя», то неизвестно, какая реакция будет у того, кто услышал это. Теперь, после понимания основного правила, остается научиться употреблять только полезные, приятные и эмоционально здоровые слова. Здесь, возможно, придется приложить чуть больше усилий, но дело того стоит.

Попросите близких помогать вам и исправлять в нужный момент. Когда вам захочется в разговоре применить «старое негативное» слово — помните его «позитивную замену» и проговаривайте. Постепенно у вас все получится. Что же произошло с той женщиной из примера? В ходе работы с психологом ей удалось научиться обращать внимание не только на суть разговора, но и на его форму построения. Теперь эта женщина с удовольствием общается с семьей и друзьями. А еще она заметила, что у нее теснее стали отношения с сыном и мужем.

Исправить свою речь под силу всем, надо только немножко поработать над собой. Приятного вам общения!

Обсуждения на форуме:

Хорошая статья. Спасибо!

от: александр (luchanov@gmail.com):

скажите – где можно прочитать подробнее такую литературу?

ничего нового, в Библии и подробнее и с практическими примерами.

Мне статья очень понравилась. Читала прямо в каждое слово вдумывалась. Мне интересно стало очень. Я, бы тоже хотела узнать, где можно побольше почитать информации на эту тему.

бесполезная статья.
в практике особо не используешь.

Николай, вам нужно заменить фразу «безполезная статья» на «статья мне не подходит», фразу «в практике особо не используешь» на «мне сложно понять о чем говорится в этой статье».

Источник: http://obu4ayka.ru/bez-rubriki/__trashed-1146.html

• Педагог - психолог дистанционное обучение - план дистанционной работы педагога психолога
• Деятельность школьного психолога - сайт школьного психолога
• Детский психоанализ - Основные понятия психоанализа - детский психоанализ
• Профессиональная деятельность психолога - деятельность психолога
• Набор для психолога Инклюзив - набор психолога
• Гуманистический психоанализ Э - гуманистический психоанализ э фромма
• Материал на тему: Документация педагога-психолога ДОУ | Социальная сеть работников образования - документация педагога психолога
• Что такое психоанализ в философии - что такое психоанализ в философии
• Психолог в школе - психолог в школе
• Деятельность психолога в организации - психолог в организации